— Не надо так трагично, шеф, а то коллега застрелится! — засмеялся Рахметов. — Ведь кому-кому, а Маскитову в голову не придет заподозрить Софью в шпионаже.
— Маскитов, может, и не заподозрит, а Канаев наверняка догадается, произнес шеф, думая о своем. — А, впрочем, раз так случилось, давайте подумаем, как сделать, чтобы туфелька сработала в нашу пользу. Нам известно, что миллиард он получит завтра — значит, завтра следует ожидать гостей. Во сколько, кстати, прилетает самолет из Москвы? Да, вот ещё что я заметил: у Маскитова нет мобильного телефона. Вместо него он носит на поясе второй пистолет.
И в ту же минуту в голове патрона возник остроумный план. Когда он был изложен, мужчины расхохотались, а девушка потупила взор. После чего майор стал торопливо бриться.
— Опять к жене, — подмигнул Рахметов.
И стажер понимающе поднял бровь. Девушка тоже начала собираться, но патрону это не понравилось.
— Ты куда? — спросил он сурово.
— На кладбище, — ответила она, и глаза её повлажнели.
Когда они ушли, Рахметов завалился с книгой на диван, а стажер включил телевизор.
— Как тебе вчерашнее общество?
— Точно дерьма наелся.
— Привыкай! Это будущая российская власть.
— Окстись! — замахал руками стажер. — Я думал, ты оптимист.
— Я реалист, — отозвался Рахметов. — А для дела холодным реалистом быть куда предпочтительней, чем восторженным оптимистом. Уж поверь мне! Мудрый Аристотель сказал, что каждый народ имеет то правительство, которое заслуживает. Так что, старик, дело не в коррупции и не во вседозволенности верхов, а дело в народе. Допускаю, что и Россией когда-нибудь будут править достойные отцы, но только после того, как народ перестанет холопствовать. Нынешняя же бандитская власть ненавидит и боится своего народа.
— Неужели боится? — удивился актер.
— Еще как! Потому что так варварски его ограбила. Посмотри, какие иезуитские решетки ставят на окнах «новые русские». Это от страха, старик! Они сами посадили себя за эти решетки и, должно быть, завидуют последним нищим, которые слоняются под их окнами без охраны и все, заметь, о чем-то думают. Почему вчерашняя номенклатура так неистово поносит нынешний режим, хотя именно этот режим и дал ей возможность присвоить народную собственность? Опять-таки от страха! Ее мечта — полицейское государство, которое бы взяло под контроль не только всех граждан, но и мысли. И мысли в первую очередь — тех самых нищих, которые бродят под их окнами.
— Значит, народное возмездие все-таки грядет? — улыбнулся актер.
