Маскитов поежился и выжал полный газ. Почему же ему так фатально не повезло? Почему он родился именно здесь, в убогом Среднем Поволжье, а не где-нибудь на теплых берегах Франции или Греции? Чем он хуже хотя бы тех же негров или индейцев, имеющих возможность ежедневно купаться в океане и ходит в бордели?
Он катил на своем «форде», глядел по сторонам и активно ненавидел неказистые домишки, покосившиеся заборчики, лишенные пышности деревца, но больше всего — прохожих. «Вот кого бы давить, и давить, и расчленять потом на органы», — думал он с ядовитой усмешкой и вдруг на трамвайной остановке улицы Чернышевского неожиданно увидел её.
Приблизительно в это же время на той же улице в трехкомнатной холостяцкой квартире известного репортера Закадыкина просыпались вчерашние гости. Самый молодой из них, оторвав от подушки голову, заметил, что его наставник бодрствует, и бодрствует чисто по-обломовски, не вставая с дивана. Рахметов по обыкновению пожирал очередную книгу, бесшумно переворачивая страницу за страницей, и зрачки его бешено бегали, словно ловили ту самую неуловимую русскую мысль, которая то бесконечно куда-то убегает, то с кровью в горле к чему-то призывает. Юноша спал на раскладушке и по причине её скрипучести часто просыпался, поэтому не очень хорошо выспался. Рахметов же выглядел бодро.
— Который час? — спросил Сережа.
— Отдыхай, — отозвался Рахметов. — Нам приказано не высовываться из квартиры. А жаль. Говорят, здесь пиво неплохое.
— Мы одни? — повертел головой юноша, нашаривая на стуле брюки. — Шеф, как я понял, опять на задании с нашей коллегой.
В голосе стажера звучала ирония, но товарищ её не поддержал.
— Ты прав, коллега уже работает. А шеф, я думаю, решил показаться семье.
— Он тоже из этих мест?
— Тоже! Я же тебе рассказывал. Майор помог ей бежать из следственного изолятора. И сам, разумеется, бежал. А куда деваться? Ведь он и был тем следователем, который вел её дело.
Стажер присвистнул и в некотором замешательстве отправился в ванную. Когда минуту спустя он возвратился свежим и умытым, то спросил полушепотом, с опаской поглядев на дверь:
— Что же она совершила?
Рахметов оторвался от книги и, подняв палец кверху, нравоучительно изрек:
— Не старайся познать непознаваемое. История тут не простая. Если говорить коротко, она перерезала горло одному местному мафиозо. Да, тому самому, ради чьего наследства мы сюда прибыли.
Глаза юноши стали такими круглыми, что его товарищ расхохотался. Ему вдруг вспомнилось, как этого пацана с отчаянным лицом и самодельным плакатом на груди он встретил у Савеловского вокзала. На плакате разноцветными фломастерами было написано: «Бескорыстные патриоты, откликнитесь!»
