Он не использует радиоизлучение или еще что-нибудь в таком духе.
Просто искривляет локальное пространство-время.
Мне рассказывали, что внутренность Хранителя – это чрезвычайно упругие и прочные гигантские молекулы, каждая из которых – чуть ли не космос в миниатюре. А внешне он выглядит, как переносной радиоприемник с чуть большим, чем обычно, количеством подстроечных ручек, индикаторами, переключателями и гнездами для наушников и всякими прочими штуковинами.
Хранитель исчез, а Пустота тем не менее не обрушилась на нас. Но к этому времени я настолько валилась с ног от усталости, что меня даже не интересовало, схлопнулась она или нет.
Одно было ясно, что Хранитель был переключен в режим интроверсии, перед тем как духи его уволокли; или же при исчезновении он автоматически переключается в этот режим – можете выбирать сами. Потому что нас наверняка интровертировали – я это вбила себе в голову, как затверженный школьный урок – выпивка не выдыхается, ни дуновения Ветра Перемен, полное удушье, а серость Пустоты, казалось, так глубоко проникла в мою голову, что меня даже осенило – так вот что имели в виду наши ученые всезнайки, когда втолковывали мне, что Станция – это своего рода переплетение материального и духовного. Один из них назвал это «гигантской монадой».
Как бы то ни было, но я сказала себе: «Грета, если это интроверсия, то я в такие игры не играю. Не очень приятно быть отрезанной от космоса и знать об этом. Спасательный плот посреди океана или космический корабль, летящий между галактиками – и то не так одиноки».
Я задала себе вопрос, зачем вообще Пауки снабдили наши Хранители такими переключателями, если мы не имеем опыта обращения с ними, и, как предполагалось, можем ими воспользоваться только в случае крайней необходимости, когда тебе остается либо интровертироваться, либо быть захваченным Змеями. И только тут до меня вдруг дошло:
Интровертировать Станцию – все равно что открыть кингстоны на корабле. Цель этого одна: сохранить секреты и оборудование от врага. При этом Станция оказывается в таком положении, из которого ее не может вывести даже командование Пауков, и нам остается только тонуть (всплывать? дрейфовать?) в Пустоте.
Если дело обстоит таким образом, то наши шансы выбраться отсюда примерно такие же, как мне снова стать малышкой, играющей в песочнице.
Я теснее прижалась к Сиду, мне захотелось – как бы это сказать? спрятаться к нему под крылышко. Потерлась щекой о засаленный бархат его шитого золотом камзола. Он поглядел на меня сверху вниз, а я спросила: «Ну что Сидди, далеко стало до Королевского Линна, а?»
