Над самой головой с джиды шумно слетела фазанка и с криком села на другое дерево. Прячась за деревьями, я двинулся к ней с фотоаппаратом наготове. Но фазанка опять перелетела дальше.
«Ага! Отводит от птенцов!» — догадался я, вернулся обратно и стал внимательно осматриваться. Но всюду была вода и ни одного клочка сухой земли, где могли бы скрываться фазанята.
И вдруг я заметил их. Около дерева, с которого слетела фазанка, виднелся небольшой пенек. Он был покрыт пуховой шапочкой из крошечных фазанят. Они вывелись не более как три-четыре дня тому назад. Вся «жилплощадь» пенька была плотно занята ими.
Пока я фотографировал фазанят, испуг их прошел. То один из них, то другой стали вытягивать шейки и что-то склевывать с пенька. Только тогда заметил я, что вверх по пеньку непрерывно поднимались муравьи, которыми фазанята и завтракали. Под пеньком, вероятно, был затоплен муравейник, и его обитатели спасались тоже на пеньке.
Неожиданно прилетела фазаниха, с шумом уселась на соседнее дерево и тревожно цыкнула. Фазанята сразу замерли, обратившись опять в неподвижную пуховую шапочку. Ни одна головка больше не двигалась.
Я задумался. Что же делать с птенцами? Они погибнут на этом пеньке. Пришлось переложить пуховые теплые шарики в шапку. Я знал, что недалеко за лесом вдоль берега тянется песчаный бугор, заросший кустами. Вскоре я добрался до него и выпустил там трех фазанят. Они бойко побежали по песку, словно плюшевые шарики на тоненьких ножках. За ними потянулись крошечные полукрестики следов. Вот один фазаненок юркнул в траву и затаился. Двое еще бегут. Вскоре свернул в траву и второй. А третий, самый сильный, убежал дальше всех, но и он тоже скрылся в траве.
Ну, теперь все в порядке. Если мать найдет фаэанят, они будут жить. Трех я оставил в шапке и бережно понес к бакенщику. Вчера я видел, что у него курица вывела цыплят.
Дедушка Сидорыч сидел на завалинке и курил. Седой в белых валенках он был словно покрыт инеем. Несмотря на свои семьдесят пять лет, Сидорыч считался одним из лучших бакенщиков на Или.
— Зачем принес фазанят? — сурово спросил старик и нахмурил брови. Отнеси их обратно.
— Да вот, дедушка, затопило их в тугаях, я и принес. Под вашу курицу выпустим, пускай растут, а трех я на бугор…
— Тебе говорю, иди и сейчас же выпусти, — прервал меня сердито Сидорыч, — неужели не знаешь: фазанята не будут жить с курицей! Скорее отнеси обратно.
Сидорыч встал и ушел в избушку, не сказав мне больше ни слова. Обескураженный, я побрел обратно с шапкой в руках. В ней тихо попискивали беспомощные птенцы. Теперь я и сам припомнил: фазанят очень трудно выращивать без матери.
