Турецкий явно нарывался, сомнений ни у кого не возникло. Журналисты затаили дыхание: в воздухе ощутимо пахло грозой.
— Александр Борисович шутит, конечно… — генеральный улыбался все шире.
Журналисты снимали и записывали чем только могли, они поняли, что присутствуют при неслыханном событии — открытой конфронтации двоих высокопоставленных сотрудников одного из самых закрытых ведомств страны.
— Вместо ответа я расскажу вам короткую притчу, — предложил генеральный.
«Надо же, притчу, — подумал Турецкий. — Что мы знаем, оказывается».
— Да, притчу, — словно реагируя, повторил генеральный. — Однажды Галилео Галилей на ходу засмотрелся на небо и упал в канаву. А рядом оказалась старушка, которая заметила: «Прежде чем рассказывать людям о звездах, нужно видеть, что делается у тебя под ногами».
В студии доброжелательно заулыбались. Генеральный явно нравился журналистам.
— Как вы понимаете, — добавил он, — я хотел сказать, что пусть все же дорожными проблемами будут заниматься те, кому положено. А мы, помечтав немного, вернемся к нашим проблемам…
Турецкий злился, но ничего поделать не мог.
Блицы фотокамер щелкали не переставая.
Генеральный прокурор был на высоте. Он сдержанно улыбался, позировал, когда это было необходимо, и просил прекратить фотосъемку, когда она становилась слишком назойливой, — все равно ведь пресс-конференция транслировалась в теле — и радиоэфире. Чувствовалось, что к происходящему он хорошо подготовлен. Вообще на памяти Турецкого, который служил в Генпрокуратуре почти так же долго, как и Меркулов, это был первый босс, который, общаясь с прессой, не производил впечатление косноязычного солдафона. Другое дело, что на профессиональный вкус Турецкого он пока вообще никакого впечатления не производил, но, возможно, человек просто не успел проявить себя. Хотя почему же не успел? Вот, например, своего заместителя в отставку отправил. Ну нет, все-таки еще не отправил! Пусть он даже подписал какую-то бумагу, это еще ничего не значит. Если только… если только он не проводит в жизнь чье-то решение…
Турецкий заставил себя переключиться на более конструктивный лад, отбросить нехорошие мысли. Еще ничего не потеряно и ничего не проиграно. Ничего не ясно, в конце концов. Один разговор с секретаршей — и он уже впал в панику. Так не годится. Хорошо еще, что никому не ляпнул, удержался…
Генеральный между тем приветливо и доброжелательно отвечал на вопросы.
— Как вы оцениваете качество управленческой команды во вверенном вам ведомстве? — спросила молодая журналистка в зеленых очках, обворожительно улыбаясь. — Вообще, почему во всем мире котируются такие понятия, как «российский математик», «российский хоккеист», а понятие «российский чиновник» вызывает скептическую улыбку?
