— Я вам, Юрий Петрович, ничего доказывать не буду. Вы вообще намерены с Великановым встретиться? Вас к нему пустят?
— Конечно.
— Хорошо. Вот вы голос его услышите — и сразу меня вспомните.
Гордеев кивнул и добавил:
— Я думаю, мне стоит пообщаться еще с кем-нибудь из коллег Великанова. Кроме Архипова кого еще порекомендуете?
— Да любого из тех двух бригад, в которых он ездил. Составы не очень тасовались, насколько я помню. Только вот… — Малышкин замялся.
— Что?
— Как раз к Архипову я бы вам не советовал обращаться.
— Почему же?
— Ну, — неопределенно сказал Малышкин, — он, видите ли, ушел из «Скорой», и вообще…
— Ушел? А чем он сейчас занимается?
— Я слышал, щенков на продажу выращивает. Или что-то в таком духе.
— Это разве причина, чтобы с ним не говорить?
Малышкин был чем-то смущен.
— Ну говорите же, Владимир Анатольевич! — потребовал адвокат.
— Мне кажется, Саша Архипов не совсем адекватен.
— О господи. — На самом деле Гордеев уже ничему особенно не удивлялся. — С ним-то что случилось?
— Может быть, я и ошибаюсь. Но из «Скорой» же он ушел, — снова повторил Малышкин.
— Для вас это показатель того, что человек не в себе?
— Не надо ерничать. Я знаю о чем говорю, — тихо, но твердо сказал Малышкин.
Однако на Гордеева это впечатления не произвело — с психами он, что ли, никогда не общался? Но он все же понимающе покивал, демонстрируя свое уважение главврачу «Скорой».
— Давайте подведем некоторый итог, — предложил адвокат. — Итак, что мы имеем? Сергей Сергеевич Великанов — натура честная, деятельная и романтичная. Ради правды и справедливости умышленно идет на нарушение закона, по его мнению несовершенного, и оказывается на скамье подсудимых. Он взял на себя роль следователя, прокурора и судьи. Но за это поплатился тюрьмой. Черт его возьми, дурака такого.
— Кто вас нанял, Юрий Петрович? — с интересом спросил Малышкин. — Я как-то слышал о вас, если не ошибаюсь, вы довольно дорогой адвокат, а?
— Откуда вы это можете знать? — буркнул Гордеев.
— Нет, ну все же, кто вас нанял?
Гордеев с улыбкой покачал головой.
— А можно еще спросить? — сказал Малышкин. — Сложно ли защищать человека, когда приговор уже вступил в силу? Когда он уже сидит?
— Это называется — в поздней стадии надзора, — усмехнулся Гордеев. — Вопрос неоднозначный. Только суд на него и ответит. Новый суд, надеюсь.
Они встали, и тут у Малышкина зазвонил телефон. Гордеев рукой показал, что его не нужно провожать.
В приемной Малышкина его поманила наманикюренным пальчиком секретарша:
