— Вес? — спросил капитан.
— Шесть фунтов, четырнадцать унций и три четверти, — ответил стюард.
— Точно, джентльмены?
— Совершенно точно, — подтвердили свидетели.
— Волосатый младенец, именуемый «номер два», вес — нетто — шесть фунтов, четырнадцать унций и три четверти… — повторил и записал капитан. — Весьма вам признателен, Джолли. Ну, вот и все. Когда вы положите второго ребенка в колыбель, скажите миссис Дрэбл, что их нельзя вынимать оттуда вплоть до особых распоряжений, а затем прошу подняться к нам. В случае если возникнут какие-нибудь дебаты, мы сможем быть спокойны, что в спальных каютах нас не услышат. — С этими словами капитан Джиллоп возглавил процессию, выходившую на палубу, а следом за ним пошел первый помощник с судовым журналом, пером и чернилами.
— А теперь, джентльмены, — начал капитан Джиллоп, когда к собравшимся присоединился и доктор, — мы начнем слушанье дела с того, что первый помощник огласит запись в судовом журнале, сделанную мною со всем чувством ответственности к вверенной мне задаче. Если вы найдете, что запись в точности совпадает со сведениями о весе обоих младенцев, я попрошу вас тотчас же подписать ее в качестве свидетелей и очевидцев.
Первый помощник огласил запись, и свидетели подписались под нею, заверив, что она полностью соответствует действительности. После чего капитан Джиллоп прочистил горло и обратился к нетерпеливо ожидающим слушателям со следующими словами:
— Я думаю, джентльмены, все вы со мной согласитесь, что справедливость есть справедливость и что масть подбирается к масти. Вот, к примеру, мое судно водоизмещением в пятьсот тонн, стало быть, и рангоут у него поставлен соответствующий. Будь это, скажем, шхуна в полтораста тонн, так ведь среди вас, сухопутных, даже самый несведущий в морском деле человек не поставит на нее вот эти мачты. Или же наоборот, представим, к примеру, что наше судно — корабль Ост-Индской компании водоизмещением в тысячу тонн. Так разве же годится такой махине наш рангоут, хотя он, надо сказать, джентльмены, отменный? Понятно, не годится. Итак, джентльмены, всякому свое: шхуне — рангоут для шхуны, бригу — рангоут для брига, как полагается. Так вот и в нашем затруднительном деле я придерживаюсь того же принципа. И решение мое таково: пусть более тяжелый младенец будет отдан более тяжелой леди, а тот, что полегче, следовательно, достанется той, что полегче. Если погода не переменится, через неделю, мы, даст бог, войдем в порт, и если имеется лучший способ распутать эту путаницу, так пусть его отыскивают пасторы и юристы на берету — и в добрый час!
