— Стирать я не буду! А из него льет как из…
Аслан упал на цементный пол, и тут же под ним натекла кровавая лужа.
— Опять ты, Харя, материал губишь. — Высокий отошел и сел на нары. — Сколько раз тебе говорить, работать нужно аккуратно и долго. Ты же ему отдыхать даешь. Он сейчас отлежится в бессознанке. А что потом?
— Сейчас я его. — Харя схватил Аслана за шиворот и приподнял.
— Подержи, я его водичкой сбрызну. — Носатый открыл кран рукомойника. — Сейчас он у нас глазки-то и откроет.
— Безграмотные вы люди, — комментировал высокий, сидя на нарах, — потому и грубые. Вот у китайцев, например, существует пять тысяч пыток только на пятках. Вы себе даже представить этого не можете!
— Ну, — сказал Харя, — палками бьют, гвозди в пятки заколачивают…
— Есть еще одно мероприятие. — Высокий поднялся. — Вырезают пяточные кости…
— Как? — опешил носатый.
— Так, чтобы материал не отрубался! — рявкнул высокий. — А у вас он больше дрыхнет на полу, чем мы с ним работаем. За дело! Нам еще показания надо в него загрузить, чтоб он был в трезвом уме и здравой памяти. Чтоб потом ничего не перепутал, не нагадил бы…
Я ехал по уже темным московским улицам. Предстояло еще заказать билет и собрать вещи. Москва сплошь переливалась неоновыми огнями и походила на рекламную картинку, но это только в центре, на больших улицах. Стоило заехать в переулок — и город переставал быть мегаполисом, даже фонари горели не везде.
На одной из маленьких улочек прямо рядом с моей машиной метнулась темная человеческая тень, я крутанул руль и с трудом удержал машину от столкновения с припаркованными рядом с тротуаром автомобилями. Что-то везет мне в последнее время на неосторожных прохожих. Изрыгая проклятия, я вылез из машины.
— Жить надоело?! — заорал я вслед тени обычную в таких случаях фразу. Тень как раз попала под свет фонаря и сразу превратилась во вчерашнюю мою знакомую Юлию. Если это и совпадение, то мир оказывался слишком уж тесным. — Эй! — позвал я ее, возможно, не слишком вежливо. — Юлия?! Это вы?
Юлия бросилась к стене дома — подальше от света фонаря. Потом, уже оттуда, долго ко мне присматривалась.
— Это вы? — спросила она наконец.
— Я, — ответил я честно. Соврать что-то в ответ на подобный вопрос представляется мне крайне проблематичным.
Юлия осторожно приблизилась к моей машине. Я увидел, что она сильно напугана, и это, наверное, даже мягко сказано — абсолютно белое лицо, трясущиеся губы, огромные глаза. «Ей бы в кино сниматься», — промелькнула у меня неуместная мысль.
