- Так что я должен делать конкретно, Василий Васильевич?
- Прежде всего, вы должны сказать два слова: "Да, согласен". Во-вторых, оформить подписку… И в-третьих, отвечать правдиво на все вопросы и информировать меня о следствии по делу Ракитина…
Я выдавил из себя:
- Я согласен…
Кассарин достал из внутреннего кармана своего дымчатого пиджака листок и положил его на краешек стола.
ПОДПИСКА
Я, Турецкий Александр Борисович, 1957 года рождения, уроженец города Москвы, исходя из высших интересов советского государства, добровольно соглашаюсь работать на органы советской государственной безопасности и выполнять только личные инструкции начальника отдела 3-го Главного управления "Т" КГБ СССР генерал-майора госбезопасности тов. Кассарина В. В. Мне разъяснено, что в случае разглашения государственной тайны и сокрытия сведений, имеющих государственное значение, я могу быть привлечен к уголовной ответственности по ст. 64 УК РСФСР вплоть до высшей меры наказания расстрела.
А. Турецкий
г. Москва, 23 ноября 1982 г.
Я вытащил самописку и подписал смертный приговор. Ведь я собирался "разгласить" все это Меркулову при первом же удобном случае. Кроме того, меня уже можно было ставить к стенке также и за "сокрытие", потому что на вопрос Кассарина: "Нашли ли вы дубликаты бумаг Ракитина?" я ответил: "Нет, не нашли".
Не знаю, поверил он мне или нет, но взял подписку и, свернув ее, положил во внутренний карман. Как ни странно, я почувствовал облегчение. То есть я вошел в роль доносчика и предателя. На самом же деле я был двойным агентом, Джеймсом Бондом. Одним из моих "хозяев" был вот этот гэбэшный генерал. Другим… Кто был другим? Меркулов? Я сам? Но это уже было неважно. Я положил ногу на ногу и с бодростью в голосе, на какую только был способен, спросил:
- Значит, вы подсаживаете меня к Меркулову?
- Я не ошибся в вас. Вы умница, серьезно сказал Кассарин. Именно так. Размотайте его любой ценой. Я должен знать все новости. Если вы справитесь с этим заданием, скажете, где дубликат записей Ракитина и все остальное, будет хорошо и вам и мне.
- Вы получите звание Героя, а я орден Красного Знамени, выпалил я и удивился своей наглости.
- Вы недалеки от истины! Кассарин ухмыльнулся и не отвел взгляда.
- Василий Васильевич, а вы даете гарантии, что у меня не будет неприятностей в прокуратуре?
- Даю.
- Какие?
- Мое честное слово. Честное слово генерала КГБ.
Я поднял брови, словно паяц в одноименной опере Леонкавалло.
