— В Штатах сейчас тоже популярен футбол, — как бы вскользь заметил журналист.
— Я слышал, — буркнул Кандолини.
— Особенно после чемпионата мира, который проводился у нас в девяностые, знаете, американцы просто влюбились в футбол!
— Только у вас, в Новом Свете, его называют соккер, — с презрением отозвался итальянец.
— Дело не в названии, а в сути, — возразил американец. — Европейцы не могут не признать, что мы добились в этом виде спорта большого прогресса, и уж, кстати сказать, на последнем Кубке мира выступили удачней, чем сборная Италии.
— О мамма мия, нас же засудили! — немедленно взорвался Кандолини. — Это было ясно и ребенку! Вьери забил два мяча, которые не засчитали! Мы были на голову сильнее корейцев!
— Разумеется, синьор Кандолини, разумеется, — закивал журналист. — Я, кстати сказать, хотел узнать у вас о судьбе русского футболиста, о котором последнее время так много пишут.
— Шевченко, что ли?
— О нет, конечно, Шевченко не русский, он украинец, он играет за «Милан», и по поводу его будущего ни у кого сейчас нет вопросов. Вы лукавите, синьор Кандолини, вы, конечно, понимаете, что речь идет об Антоне Комарове. Я хочу спросить вас напрямую, пользуясь удобным случаем. Собираетесь ли вы приобрести его для своей «Бонавентуры»? Команда переживает сейчас нелучшие времена, и ей жизненно необходима свежая кровь.
— Ладно, — проскрипел Кандолини. — Хорошо, что вы спросили. Меня уже достали все эти чертовы слухи, так что я даже рад поводу разобраться с ними окончательно. Никаких русских я покупать не намерен! Это мое окончательное слово. Русские футболисты, может, и талантливы и имеют хорошую школу, но у них неважная репутация в Европе, и я не собираюсь рисковать. Моим тренерам не нужны русские. Я удовлетворил ваше любопытство?!
— О! В полной мере, благодарю вас. — Дик Слай уже предвкушал, как сорвет двойной куш, предоставив информационным спортивным агентствам столь эксклюзивную информацию. Но пора было сменить тему, Кандолини явно оказался не в духе от этого поворота беседы. Слай осушил свой бокал мартини. — А вы ведь и сами когда-то были спортсменом? Кажется, гонщиком? Или юношеское увлечение давно забыто?
— Как я уже говорил, не люблю возвращаться. Кончено — значит кончено.
Но конечно же не забыто. Разве такое можно забыть.
1950 год. Первый чемпионат мира по автогонкам в классе «Формула-1». Конечно, Винченцо в нем не участвовал, ему только-только исполнилось четырнадцать, он работал помощником механика в одном из гаражей, обслуживавших легендарную команду «Альфа-ромео», и только издалека с завистью наблюдал за блестящими, мощными и в то же время ужасно капризными красавцами болидами.
