— Господин Турецкий, как продвигается расследование убийства бизнесмена Олега Риневича? И продвигается ли оно вообще? — прижав его к стене микрофоном, визгливо приставал журналист.
— Хорошо продвигается, — хмуро ответил Александр Борисович, чувствуя раздражение от одного только вида направленной на него видеокамеры.
— У вас уже есть версии, почему это произошло?
— Есть.
— Вы можете поделиться с нами?
— Только после окончания следствия, — отрезал Турецкий.
— А что, если…
— Извините, мне пора.
Еще некоторое время журналист бежал рядом с Турецким, но затем, не получая ответов на свои вопросы, отстал с выражением крайнего разочарования на лице.
При воспоминании об этом «интервью» Турецкий досадливо поморщился. Смазливая брюнетка протянула ему руку в тонкой лайковой перчатке.
— Меня зовут Дина Друбич. Мы с Аликом… то есть с Олегом Риневичем были близкими друзьями.
Турецкий пожал протянутую руку и уточнил:
— Насколько близкими?
— Мы были любовниками, — нервно объяснила брюнетка.
Александр Борисович взглянул на женщину с любопытством.
— Значит, вы хотите со мной поговорить… — задумчиво сказал он.
Брюнетка кивнула:
— Да, хочу. Простите, что не пришла раньше. Я не могла прийти. Понимаете, мы с Аликом расстались полгода назад, и расстались очень плохо. Почти ненавидя друг друга. За эти месяцы мы стали друг другу совсем чужими. Когда я узнала, что он погиб, я испытала гадкое и подлое чувство… — Женщина потупила взгляд, и они некоторое время шли молча. — Знаете, что-то вроде торжества. Дескать, наконец-то он поплатился за все страдания, которые мне принес. Но чем больше проходило времени, тем меньше ненависти я чувствовала. В конце концов, за то время, пока мы общались, он принес мне не только страдания. У нас было много счастливых моментов.
— Да, я понимаю, — сказал Турецкий и указал на скамейку рядом с памятником Юрию Долгорукому: — Давайте присядем, ладно?
— Давайте, — согласилась женщина.
Они сели. Дина достала из сумочки пачку «Вог», вытряхнула сигаретку и сунула ее в ярко накрашенные губы. Затем достала зажигалку и несколько раз безуспешно крутанула колесико — пламени не было.
— Черт! — яростно ругнулась она. Потом повернулась к Турецкому: — Простите, у вас не будет…
Но Турецкий уже поднес к ее сигарете зажигалку. Дина прикурила, кивнула и сказала:
— Спасибо. Я редко курю. Только когда волнуюсь. Вот как сейчас.
Турецкий тоже закурил, затем молча и выжидательно посмотрел на Дину.
— Понимаете, Александр Борисович, — заговорила она, немного успокоившись. — Алик был тяжелым человеком. Он был грубоват, насмешлив… К тому же он никогда не считал верность достоинством. Я имею в виду верность женщине. Он считал, что мужчина — это волк, хищник. А волка, как известно, кормят ноги.
