— Собственно, мне больше нечего вам сообщить, — сказал Ремизов. И затушил сигару в пепельнице. — Если мне в голову придут еще какие-нибудь соображения, я вам обязательно позвоню. Если, конечно, вы не возражаете.
— Что вы, напротив, буду рад любой вашей версии, — заверил бизнесмена Турецкий.
— В таком случае… до свидания?
Турецкий кивнул:
— До скорого.
После ухода Турецкого бизнесмен Ремизов еще долгое время был в подавленном настроении. Взбодрился он лишь тогда, когда выяснил, что в бутылке «Джонни Уокера», ожидавшей своего часа в ящике стола, осталось виски на пару хороших порций.
2. Первый звонок
Телефон зазвонил во время ужина.
— Не бери, — сказала Ирина. — Доешь, потом все равно перезвонят.
Но Турецкий лишь вздохнул в ответ. Он нехотя, скрепя сердце, оторвался от жаренной в сметане рыбы, которая сегодня особенно удалась его жене, и пошел в прихожую.
— Слушаю, — хмуро сказал он в трубку.
— Алло, Турецкий? — отозвалась трубка каким-то странным, хриплым и глуховатым голосом.
— Да, я. Это кто?
— Конь в пальто, — грубо ответил голос. — Короче, слушай сюда. Если будешь совать нос туда, куда не следует, получишь по мозгам. Понял?
— Нет.
— Повторяю: не лезь не в свои дела. И не копай там, где тебя не просят. Теперь понял?
— Понятно. Обычная история, — равнодушно отозвался Турецкий. — Может, представитесь для разнообразия?
— Перебьешься. И запомни: если не угомонишься — тебе крышка. Это не шутка. Второй раз предупреждать не стану. Прощай.
Связь отключилась. Турецкий пожал плечами, положил трубку на рычаг и вернулся на кухню.
— Кто это был? — спросила Ирина.
Александр Борисович ответил беззаботным голосом:
— Никто. Просто ошиблись номером.
— И ты так долго им это объяснял? — подозрительно прищурилась Ирина.
Турецкий кивнул:
— Угу. На редкость непонятливый попался собеседник. Слава богу, рыба остыть не успела.
И Турецкий взялся за нож и вилку. Некоторое время он усердно ковырял рыбу, вытаскивая кости. Ирина, которая сидела на диете и не позволяла себе есть после шести часов вечера, смотрела на мужа со странным удовольствием. Как и любой женщине, ей нравилось, что ее любимый мужчина находит вкусным произведение ее кулинарной фантазии.
— Как там твой Боровский? — спросила Ирина. — По-прежнему молчит?
Турецкий кивнул:
— Как сыч.
Ирина вздохнула. В противоположность мужу, она всегда жалела преступников, считая, что их преступления на пятьдесят процентов — результат сложных жизненных обстоятельств, в которые загнала их судьба.
