Боровский растерялся. Жена никогда еще не позволяла себе разговаривать с ним в таком тоне, и поэтому он не знал, как себя с ней вести. Вместо того чтобы взорваться и обрушиться на жену со всей яростью, он лишь пожал плечами и ответил:
— Я тебе говорил это тысячу раз — я еще не готов стать отцом.
— Ну вот, — ухмыльнулась жена. — Опять ты отделываешься пустыми пошлыми фразами.
Ответить Генрих не успел, неожиданно жена положила ему руку на грудь и сказала мягким и даже ласковым голосом:
— Милый, пожалуйста, скажи мне, что ты от меня скрываешь? Почему ты перестал со мной разговаривать? Почему не хочешь заняться со мной любовью? Почему ты стонешь во сне?
— А я стонал во сне? — поднял брови Боровский.
Жена кивнула:
— Да. И очень часто. Я просыпаюсь по ночам от твоих стонов, но я боюсь тебя разбудить. Боюсь твоего пустого взгляда. Ты знаешь, у тебя по ночам бывает такой взгляд, как будто ты только что воскрес из мертвых. Ты смотришь на меня и не узнаешь. Господи, мне так страшно смотреть на тебя по ночам.
— Ну так не смотри. Какого черта ты на меня вообще пялишься? Может, ты ведьма, а? Ну скажи, ты ведьма? Что ты делаешь со мной по ночам, когда я сплю? Что ты мне внушаешь?!
Боровский схватил жену за плечо и сильно тряхнул. Она вскрикнула и, с трудом высвободившись от его хватки, вскочила с кровати.
— Не смей меня трогать, импотент проклятый! — крикнула она и тут же осеклась от ужаса, увидев, какой чудовищный эффект эти слова произвели на Боровского. Лицо его было бледным как полотно, налитые кровью глаза пылали.
Жена повернулась и кинулась вон из спальни. Боровский не смог совладать со своей яростью. Он откинул одеяло и одним прыжком настиг жену, схватил ее за плечо, развернул и наотмашь ударил ее ладонью по лицу. Жена вскрикнула и отлетела к шкафу, ударившись спиной об дверцу. Боровский снова бросился к ней и ударил ее еще два или три раза. Жена упала на пол и завыла, прикрыв голову руками. Лишь услышав этот испуганный вой, Генрих Игоревич пришел в себя. Он стоял над скулящей женой тяжело дыша и сжимая кулаки.
Боровский посмотрел на жену, потом поднял руки и в некотором удивлении посмотрел на свои ладони. Казалось, он никак не мог взять в толк, как получилось, что жена лежит на полу, а он, уважаемый бизнесмен Боровский, интеллигент и добряк, как говорили о нем друзья, стоит над ней, и его ладони еще чувствуют тяжесть и огонь ударов.
— Черт… — смятенно проговорил Генрих Игоревич. — Кажется, я немного… Я… С тобой все нормально? — хрипло спросил он жену.
