— И кому же, по-вашему, было невыгодно объединение «Юпитера» и «Дальнефти»?
Ремизов вздохнул:
— Так сразу и не скажешь. Ну, в первую голову, это было не очень выгодно нашему горячо любимому… — Ремизов осекся, как будто внезапно вспомнил о чем-то важном.
— Кому? — нетерпеливо спросил Турецкий.
— Э-э… Александр Борисович, давайте-ка мы с вами выпьем по чашечке кофе, а? — Толстое лицо Ремизова залоснилось дружелюбием. — Так и беседовать приятнее. Не возражаете?
— А почему я должен возражать?
— Вот и славненько. Вам какой?
— Черный.
Ремизов снял телефонную трубку и сказал в нее:
— Элиночка, душа моя, принеси нам, пожалуйста, два черных кофе. — Затем положил трубку на рычаг, откинулся на спинку кресла, сложил руки на толстом животе и весело посмотрел на Турецкого.
Глава девятая
Не самые лучшие воспоминания
1. Скользкая тема
У Генриха Игоревича теперь было достаточно времени на воспоминания. Прежде его никогда не хватало. А теперь полились, словно из рога изобилия. И все далеко не самые приятные.
Да вот хоть и та журналистка…
Она была так юна и так свежа, что Боровский проникся к ней симпатией. По молодости лет она явно бравировала своей независимостью и смелостью и вела себя довольно вызывающе, поэтому Генрих Игоревич покровительственно ей улыбнулся и произнес менторским тоном:
— Леночка, вы должны быть тактичней, общаясь с людьми, подобными мне. Я считаю, что утверждения нашей прессы о решающем влиянии банкиров на власть являются сильно преувеличенными. Я уверен, что власть не должна обслуживать бизнес. Этого и не происходит.
— Вот как? — подняла брови журналистка и ответила Боровскому такой же холодновато-покровительственной улыбкой. (Боровский, усмотрев в этом издевку, нахмурился.) — Но ведь идея залоговых аукционов как раз и означает то, что правительство идет в услужение к нескольким крупным банкирам. И вы в их числе. В сущности, вы даете правительству кредит в обмен на акции лучших российских предприятий. Вы уже практически приобрели в свою собственность недавно созданный холдинг «Юпитер». Этак вы и весь сырьевой бизнес России приберете к рукам.
На этот раз Боровский решил не скрывать своего раздражения:
— Милая моя, вы сводите весь этот сложнейший процесс к простому разделу сфер влияния между крупнейшими российскими банками. А это неверно.
Но журналистка не сдавалась. Похоже, она тоже была крепким орешком.
— Генрих Игоревич, — спокойно и четко произнесла она, — но ведь то, что вы сейчас говорите, абсолютная неправда. В политической элите курсируют сведения о том, что вы оказывали давление на президента через его дочь. В свое время вы вместе с вашими друзьями-банкирами осыпали ее бесконечными подарками. Покупали ей драгоценности и автомобили. И тем самым добивались особого расположения президента. Разве это не так?
