Темные бровки девушки дрогнули, как если бы она вспомнила о чем-то ужасном.
— Да, навещала. И я пришла в ужас от того, что увидела. Передо мной сидел смертельно уставший и больной человек. Он был бледен. И еще в его взгляде, словах, поведении чувствовалось что-то… что-то ненормальное.
— Что вы имеете в виду?
Катя нахмурила лоб, подбирая слова:
— Какая-то заторможенность. Речь его была почти бессвязной. Он все время сбивался и путался. Говорил он в основном жестами. Центр речи у него явно был нарушен, как бывает, если человеческий мозг подвергли химической обработке. У меня создалось впечатление, что это было сделано специально.
— Он сумел вам что-нибудь сообщить? — спросил девушку пожилой журналист в красном свитере с надписью «liberty».
Катя кивнула:
— Да. Жестами и обрывками фраз он показал и рассказал, что ему сделали укол. А потом допрашивали несколько часов. Причем адвокат на этих допросах не присутствовал.
— О чем его спрашивали?
Катя вздохнула:
— К сожалению, этого он не помнил. Андрей Андреевич вообще был очень плох, и в какой-то момент он даже потерял сознание. Я считаю… нет, я уверена, что моему отцу Андрею Андреевичу Полякову вкололи какое-то психотропное вещество. И все это было сделано с единственной целью — он должен был оговорить себя и признаться в преступлении, которого не совершал.
— Вы имеете в виду убийство семьи Михаила Голикова и взрыв у квартиры Натальи Коржиковой? — уточнила журналистка из первого ряда.
Катя кивнула:
— Именно. Наши доблестные следственные органы, как всегда, вместо того чтобы найти истинного преступника, ищут козла отпущения, на которого можно свалить всю вину…
2. Честь мундира
После пресс-конференции Турецкий поджидал Катю Полякову возле ее машины — подержанной черной «мазды». Девушка шла к машине медленной, рассеянной походкой. Ее бледное личико было сосредоточено, словно она обдумывала какую-то сложную проблему и никак не могла ее решить.
— Забавно вы это — про доблестные органы, — обратился к Кате Турецкий, когда она поравнялась с ним.
Катя вздрогнула и подняла на него взгляд. Затем подозрительно сощурилась:
— Простите, а вы кто?
— Я Турецкий Александр Борисович, старший следователь Генпрокуратуры.
По губам Кати пробежала легкая усмешка.
— А-а, понятно. Обиделись за честь мундира? Может, желаете ее отстоять в честном поединке? Я готова. Но выбирать оружие предоставлю вам.
Александр Борисович улыбнулся:
— Что ж, отлично. Тогда предлагаю сразиться в кафе. Победителем станет тот, кто выпьет больше кофе и съест больше круассанов. Идет?
