«Это дело» — так Генрих назвал секс. И сказал он с такой неприкрытой брезгливостью, словно речь шла о чем-то грязном и недостойном его. А может, ей просто показалось?
Где-то далеко за окном проплывали фары машин. Потом стал накрапывать дождь. Она отошла от окна, подошла к кровати и вновь остановилась в нерешительности. Что теперь делать? Лечь рядом с ним и уснуть, как будто так и надо? Или бросить все и уехать к маме? Но мама была далеко, да и ночь выдалась слишком дождливая, чтобы пускаться в рискованные приключения.
Она снова посмотрела в окно, вздохнула и решила проглотить свою обиду. Оставался еще один вопрос: в каком виде ей лечь к нему в постель — одетой или раздетой? Раздеться — значит унизить себя. Никчемная голая игрушка, которой ребенок пресытился, едва только взглянув на нее. И тогда она решила спать одетой. Проснувшись и увидев ее в пижаме, Генрих сразу ощутит стыд и поймет, что она не собирается быть игрушкой ни в чьих руках. Даже в руках собственного мужа. К тому же просыпаться одетой было не так стыдно. В общем, так она и поступила.
Утром Генрих сделал вид, что ничего не произошло.
Вечером он позвонил ей с работы и предупредил, что задержится. «Слишком много дел навалилось. Извини». Через два часа снова позвонил и сказал, чтоб она ложилась спать без него. «Я буду очень поздно, зая. Тебе ни к чему меня ждать».
Но она ждала. Ждала, закутавшись в одеяло, до трех часов ночи.
Вернулся Генрих пьяным. Он осторожно наклонился над ней, обдав ее запахом перегара, и заглянул ей в лицо. Она сделала вид, что спит. Он облегченно (как ей показалось) вздохнул и на цыпочках вышел из спальни.
На следующий день за завтраком она спросила:
— Генрих, скажи честно, я тебе не нравлюсь? Ты женился на мне только для того, чтобы рядом с тобой была ухоженная кукла?
Генрих деланно усмехнулся и ответил:
— Что за глупости, зайчонок? Ты же знаешь, как я люблю тебя.
— Да, но мы женаты уже два дня, а ты до сих пор не притронулся ко мне, — произнесла она с болью и обидой в голосе.
— Правда? Уже два дня? — шутливо переспросил он. — А для меня они пролетели как один миг. Сдается мне, мы проживем с тобой всю жизнь и сами этого не заметим!
Он взял из хлебницы булку и принялся намазывать на нее масло с таким беззаботным видом, словно разговор был закончен.
— Ты мне не ответил, — упрямо сказала она.
Тогда он вздохнул:
— Зая, но ты ведь сама видела. Я слишком сильно надрался на свадьбе. Ничего не поделаешь. А вчера у меня была куча дел. Я старался вырваться домой. Правда старался. Но ничего не вышло. Если получится, сегодня приеду пораньше. — Он изобразил на своем лице лукавую улыбку и добавил: — Вот тогда мы снова вернемся к этому вопросу, хорошо?
