– Слушай, старик, а что это за шикарная женщина с тобой все время?
– Бо какая? – ответил таким тоном Леонид, словно у него их несколько десятков.
– А раскосенькая.
– Да так, просто подруга, – вспомнил Евсюхов. – А что, нравится?
– Не то слово. Ночами снится! – не стал отпираться песенник.
– Ладно, забирай, – сыграв захмелевшего купчика, соизволил согласиться Евсюхов, уже начинавший верить, что ему никогда не избавиться от Жанны.
– Царский подарок! – воскликнул классик советского романса. – Уж и не знаю, как тебя благодарить.
– Бо очень просто, – подсказал Евсюхов. – С тебя коньяк.
– Сережа! – подозвал Могилевский официанта. – Хорошенько запомни этого славного человека. Весь месяц выпивка для него бесплатна. Будешь на мой счет записывать.
Он снова склонился к директору балета, и они быстро обговорили план действий. После чего официант Сережа тут же начал обставлять их столик выпивками и закусками.
К Леониду по диагонали, через весь ресторан, шел, старательно огибая столики, Цыпкин. С другой стороны появилась Жанна. Она скользила с грациозностью дикой кошки, высоко задрав нос и не глядя по сторонам. Заметив ее, Цыпкин ускорил шаг и, добравшись до столика первым, победно занял единственное свободное место. Граф пьяно посмотрел в глаза Евсюхова и произнес:
– Леня, мне надо срочно с тобой серьезно поговорить.
В этот момент за его спиной появилась Жанна.
– Извини, старик, сейчас не могу, – развел руками Евсюхов.
Граф Цыпкин обиженно обернулся и, презрительно смерив взглядом соперницу, ушел. Жанна обворожительно улыбнулась и грациозно уселась за столик, закинув одну на другую роскошные свои ноги.
Через некоторое время появился Могилевский, который выходил на несколько минут.
– Никифор! – крикнул Леонид. – Садись к нам! Жанна, – тут же представил он барышню.
– Ой! – трепеща, выдохнула она. – Никифор Кондратьич! Вас же вся страна знает! Я же выросла на ваших песнях!
И понеслось…
Затем песенник предложил ей уединиться наверху, у рояля. Официант Сережа по его распоряжению перенес столик этажом выше, где был пустой камерный зал.
Могилевский блистал – он читал стихи, даже пел и сам себе аккомпанировал. Короче, устроил свой творческий вечер в честь прекрасной дамы.
А Жанна была уже в полнейшей прострации от происходившего. Евсюхов вышел покурить и, проходя мимо зала, услышал странные стонущие звуки. Он заглянул и, повернувшись, тихо ушел по-английски. Поэт-песенник разложил сияющую от восторга девушку прямо на рояле…
