– Да, забавно все, что я услышал, – запустив в волосы пятерню, произнес Турецкий. – Ну ладно, Сигизмунд Тоевич, всего вам хорошего в вашем непростом, но очень нужном деле.
– Как у нас говорят, это нужно не мертвым. Бо нужно живым, – выдал на прощание Вербицкий.
3
Приехав на Большую Дмитровку, Турецкий заскочил в свой кабинет. Там непонятные люди городили из гипсокартона перегородку. Руководила ими Томочка.
– Бо что? – озираясь, спросил Турецкий.
– Александр Борисович, теперь вы будете сидеть за своим столом, а я – здесь. А то как-то все непонятно. В кабинете я вам своими разговорами мешаю работать, а сидеть в коридоре, на проходе, вообще, дикость средневековая.
Турецкий только махнул рукой.
– Меня спрашивал кто-нибудь?
– Да, Константин Дмитриевич просил зайти, как появитесь.
Турецкий поднялся к Меркулову и поделился информацией, которую узнал от судмедэксперта. В свою очередь, заместитель генерального прокурора также времени даром не терял.
– Связался я тут с одним давним приятелем из бывшего Пятого управления. Интересная, оказывается, личность этот однофамилец великого писателя. Темная лошадка. Никто в службе безопасности толком не знает, чем он занимается. У него даже нет своей структуры. Просто генерал-лейтенант госбезопасности на должности консультанта. Вроде у него служба наподобие агентурной сети. В каждом подразделении есть его человек, но никто не знает, кто это. И человек по заданию Лескова способен на все. Никакой другой информации достать невозможно.
– А по Копчику? – спросил Турецкий.
– Знаешь, Саня, в недрах службы существует специальный аналитический отдел, который собирает информацию о своей деятельности, или, к примеру, о ракетных войсках спецназначения и прочих секретах из открытых зарубежных источников. Однако и после этого она не становится открытой. Впрочем, под грифом «ДСП» ее может изучить любой сотрудник органов госбезопасности. Мало того, даже лекции в высшей школе ФСБ читают, в основном полагаясь на эти данные. Доходит до абсурда. Порой ЦРУ лучше знает структуру и профиль деятельности отдельных подразделений Федеральной службы, чем сами ее сотрудники, – произнес, поправляя очки, Меркулов. – Я тебя познакомлю потом с одним юношей из этого отдела.
– Ну за прошедшие годы я и сам успел обрасти некоторыми информаторами из этого заведения.
– Нет, здесь другое дело. Парень – компьютерщик. На Лубянку попал неведомо как. Умеют они подбирать талантливую молодежь. Зовут Аркаша Баранкин. Так вот, по собственной глупости он влез в сверхсекретные файлы. Когда понял, что наследил, было уже поздно. До вычисления личности оставались считанные часы. Его могли запросто убрать. Молодой человек прорвался ко мне на прием и разъяснил ситуацию, наивно полагая, что мы имеем систему защиты свидетелей. Я тогда пошел на явное нарушение закона во имя спасения человека. Аналитический отдел работал под прикрытием частной фирмы. Мы сляпали липовые документы, ну, впрочем, не совсем, налогов они действительно не платили, и я дал санкцию на обыск. Естественно, вскоре пришлось извиняться и возвращать арестованное оборудование, но он успел покопаться в сервере и отвести от себя удар. С тех пор парень время от времени добывает некоторую ценную информацию. Естественно, на нарушение закона я его не толкаю. Государственная тайна пусть остается с теми, кто к ней допущен. Но небольшие шалости, как, например, выудить из личного дела послужной список, наградной лист или нужную характеристику… словом, есть такой грешок.
