3
На лестничной площадке второго этажа Турецкий с Поремским вынуждены были прижаться к стене, уступая место носилкам, которые несли двое мрачных санитаров в грязно-синих халатах.
Турецкий коротким жестом остановил их. Расстегнул молнию пластикового мешка и с минуту изучал пулевое отверстие в центре лба. Снова затянул молнию и махнул рукой: несите.
У дверей квартиры стоял милиционер. Он моментально пресек попытку проникнуть в нее. Турецкий раскрыл служебное удостоверение. Милиционер удивленно захлопал ресницами и, отступив назад, жестом предложил пройти.
– Ну кто еще там? – донесся недовольный бас. – Я же сказал, чтоб ни одной живой души!
Турецкий вошел в комнату и увидел сидящего в кресле у открытого сейфа генерала Лескова. Тот, узнав вошедших, недовольно сморщился и положил на столик кипу бумаг.
– Сегодня вы не так оперативны, – сказал он с сарказмом.
– Зато поражает ваша осведомленность, – произнес Турецкий с явной издевкой. – Не подскажете, кто следующий?
– Все! – сорвался на крик Лесков. – Освободите помещение! Здесь документы государственной важности.
Турецкий повернулся к стоявшему в углу капитану милиции:
– Вы участковый?
– Да.
– Я вижу, уже начаты оперативные действия без возбуждения уголовного дела? А где криминалист? Где судмедэксперт? И почему посторонние на месте происшествия?
– Бо генерал ФСБ. Его служба, как мне сказано, будет вести расследование.
– Вот именно, будет, когда Генеральная прокуратура сочтет нужным. А пока, – Турецкий повернулся к генералу, – гражданин Лесков, прошу вас покинуть место происшествия и не препятствовать работе Генеральной прокуратуры. А еще советую хорошенько подумать, что вы будете отвечать на допросе. Слишком много вопросов к вам накопилось. Да, к вашему сведению, я распорядился освободить писателя под подписку о невыезде – в связи с вновь открывшимися обстоятельствами дела.
Лесков резко захлопнул дверцу сейфа. Положил ключ в карман и поднялся. Турецкий остановил его.
– Вы забыли оставить улику на месте преступления!
– Раздавлю! – рыкнул Лесков, отодвигая плечом Турецкого и выходя из комнаты.
Турецкому потребовалось собрать все самообладание, чтобы не применить один из излюбленных болевых приемов, когда такие вот привыкшие брать весом хамы совершают продолжительные полеты, во время которых кардинально меняют мировоззрение. Однако генерал был в форме, а Турецкий уважал погоны и не стал применять силу против кителя.
Когда фээсбэшники покинули квартиру, Александр Борисович подозвал участкового:
