Это было все, что удалось обнаружить Плетневу.
Он устало опустился на диван, подпер подбородок ладонями и задумался. Баба сбежала — это ясно как Божий день. Опоила его какой-то дрянью, подмешав ее в кофе (а он-то удивлялся, почему у кофе такой странный привкус!), выудила из него всю информацию, а потом смылась.
Теперь ищи-свищи ее по всей Москве.
— Но как она меня вычислила? — проговорил Плетнев вслух. — Как она поняла, что я не простой охранник? Ведь не каждому ухажеру она подсыпает в кофе эту дрянь, развязывающую язык?
Плетневу казалось, что он вел себя безупречно и ничем себя не выдал. И все же где-то он прокололся. Где?… Впрочем, уже не важно. Все, что можно было выложить, он выложил. Опозорился по полной программе.
Рассеянный взгляд Плетнева упал на разбитый ноутбук.
«Вот что нужно забрать с собой! Если хард уцелел, мы можем посмотреть ее файлы. Господи, сделай так, чтобы хард-диск уцелел!»
В кармане брюк Плетнева завибрировал телефон.
Увидев на дисплее фамилию «Турецкий», Плетнев вновь почувствовал жгучий стыд. Однако деваться было некуда. Он нажал на кнопку соединения.
— Алло.
— Ну наконец-то! — бодро проговорил из трубки голос Турецкого. — Я звонил тебе раз пять! Что-то случилось?
— Случилось, Александр Борисович, — смущенно сказал Плетнев. — Я упустил Марину.
— До куда проследил? — уточнил Турецкий.
— Да в том-то и дело, что… до самой квартиры. Можно даже сказать, до самой кухни, — с горькой усмешкой добавил Плетнев.
— Так, — сказал Александр Борисович. — Значит, ты был у нее в квартире. Как ты там оказался?
— Подбросил ее до дома. Напросился на кофе.
— Ясно. — Турецкий помолчал. — И что было дальше?
— Дальше мы пили кофе… Вернее, я пил. Она сказала, что после кофе не может уснуть, поэтому она… — Плетнев осекся. Помолчал, вздохнул и сказал: — В общем, она подсыпала мне в кофе какую-то дрянь. Что-то вроде «сыворотки правды». Ну, я и…
— Что ты ей рассказал? — быстро спросил Турецкий.
— Да практически все. Я не очень хорошо это помню, но помню, что был страшно болтлив.
— Рассказал ей о наших поисках?
— Да. И о Шиловой.
— А о трупе, найденном в пруду?
— Вот это я смутно… — сказал Плетнев и мучительно потер пальцами лоб. — Скорей всего, рассказал. Понимаешь, эта дрянь… Я даже не знаю, что это было… Вероятно, какая-то трава…
— Ты сейчас где? — перебил излияния Плетнева Турецкий.
— Да здесь, в квартире.
— А она?
— Я же говорю: смылась. Пока я был в отрубе, собрала вещички и поминай как звали. Черт, не могу понять, как она меня раскусила!
