— Вы много курите? — спросила Марина.
— Да нет. Изредка. Да и то собираюсь бросать.
Она покачала головой:
— Не обязательно. Вы умрете не от сигарет, так что можете курить сколько вам заблагорассудится.
Турецкий прищурил серые глаза и усмехнулся.
— Вы знаете, отчего я умру?
— Конечно, — кивнула Марина, уплетая румяный блинчик.
Александр Борисович помолчал, потом не выдержал, спросил:
— И отчего же?
— Вас убьют, — просто ответила Марина.
— Вот как? Интересно. И каким же образом со мной разделаются? Меня застрелят? Или кирпич упадет мне на голову?
— Кирпичи просто так никому на голову не падают, — назидательно сказала Марина. — Вам отрежут голову.
Турецкий сглотнул слюну.
— Как отрежут? Кто? Бандиты?
Марина покачала головой и ответила с набитым ртом:
— Вовсе нет. Это будет девушка. Комсомолка. — Она прожевала блинчик и добавила зловещим голосом: — Аннушка уже разлила масло!
На лице Турецкого отобразилось замешательство. Марина посмотрела на него и расхохоталась.
— Господи, Саша! Видели бы вы свое лицо!
— Булгаков, — облегченно вздохнул Александр Борисович и улыбнулся. — «Мастер и Маргарита»!
— Ну, конечно же! Простите, что разыграла вас. Но сдержаться было невозможно! Вы так серьезно слушали всю эту ахинею!
Теперь засмеялся и Турецкий.
— Надо же! Не думал, что меня так легко «развести». Ну а если серьезно? Вы можете сказать, когда и как я умру?
— Нет, конечно. Я не дельфийский оракул, и моих скромных способностей на это просто не хватает.
— Слава Богу, — насмешливо вздохнул Александр Борисович. — Здорово же вы меня напугали.
— Могу себе представить! Кстати, курить вам все-таки лучше бросить. Сигареты — яд.
— Знаю, — сказал Турецкий и чиркнул колесиком зажигалки.
19
Они шли по ночной Москве, пешком. Шли и болтали о всякой всячине. Турецкий чувствовал, что ему удивительно легко с этой девушкой.
— Саш, а у вас есть дети?
— Да. Дочь.
— Большая?
Александр Борисович усмехнулся:
— Слишком большая и слишком самостоятельная.
— Ну вот — уже и забрюзжали. В вас проснулся сварливый папаша.
— А бывают другие?
— Не знаю. Мой отец умер, когда я была совсем маленькая, а других я в семейной жизни не наблюдала.
Они шли по темной аллее бульвара, вдыхая свежий запах листвы.
— Как же здорово гулять по Москве, — радостно проговорила Марина.
— Вы говорите это так, словно только недавно об этом узнали, — заметил Турецкий.
— Так и есть! Я вообще недавно в Москве. С год или чуть больше. Никак не могу привыкнуть к этой красоте.
