– Подойди сюда, Анна, – позвал ее Милберн, отпуская солдат, с которыми перед этим разговаривал.
Элизабет подошла и сделала книксен:
– Да, мастер Милберн.
– Леди Элизабет здорова?
– Да, здорова.
– Полагаю, она пустила в ход женские слезы, чтобы ты уговорила меня освободить ее?
– Нет, она не делала ничего подобного, – возразила Элизабет. – Она знает, что вы служите лорду Баннастеру и не ослушаетесь его.
Милберн кивнул:
– Отлично. Но знай, что я больше не потерплю твоего непослушания.
Элизабет удивленно посмотрела на Милберна:
– Но я не…
– Вот и сейчас ты осмеливаешься мне перечить.
Милберн подошел к ней ближе, как бы для того, чтобы напугать своим ростом и лишний раз дать ей понять, что он ее господин.
– Я приказал тебе узнать о нуждах наших гостей.
Значит, теперь они стали «гостями», а не попавшими в затруднительное положение путешественниками, с подозрением отметила для себя Элизабет.
– Если ты не можешь обслужить свою госпожу быстро, я дам тебе человека, который будет сопровождать тебя в башню. Я достаточно ясно сказал?
Опустив глаза, Элизабет кивнула. К ее ужасу, Милберн взял из ее рук поднос и швырнул его в дальний конец комнаты, где он с грохотом стукнулся об пол, а стоявшая на нем посуда разлетелась по сторонам. Несколько слуг с ужасом наблюдали за этой сценой; солдаты громко загоготали. Элизабет, в страхе оттого, что оказалась в центре всеобщего внимания, почувствовала себя еще более уязвимой. Раньше она полагала, что ее план поменяться ролями с горничной был удачным, но сейчас поняла, что как горничная она всецело зависит от милости других.
Милберн скрестил руки на груди, даже не тратя время на то, чтобы позлорадствовать. Бесстрастном тоном он сказал:
– Теперь убери это и навести сэра Джона. Как бейлиф он для нас ценен. Возможно, я найду для него место.
– Да, мастер Милберн. – Элизабет понимала, что кроется за этим. Милберн использует всякую возможность для того, чтобы загрузить ее работой вне башни. Что ей делать, если он вместо нее поставит кого-нибудь другого обслуживать Анну? Нет, Элизабет не может позволить себе снова вызвать его гнев.
Когда после обеда кто-нибудь стучал в дверь, Джон обменивался взглядом с Филиппом, и тот быстро возвращался на свой тюфяк. В остальное время он был занят тем, что разглядывал внутренний двор через окно и рассказывая об увиденном Джону. Нужно сказать, Джон вел себя беспокойно, что было ему несвойственно. По счастливому совпадению, в поле зрения находилась арена для турниров, и Джон с Филиппом могли оценить мастерство тренирующихся рыцарей, а также сосчитать их количество.
