По всему выходит, что нужно сделать вылазку к капсуле и предупредить Вэйла. А я, как назло, закупорен в этих треклятых пещерах!
Я передал свои соображения Бао. Тот лишь кивнул.
– Ладно. Ищи своего Муху, проверь припасы… Выдвинемся, как только будешь готов. Времени в обрез.
Бао снова кивнул и, мягко спрыгнув с камня, тут же затерялся в полутьме. Я же, чтобы скоротать время, отправился помогать этим бедолагам с расчисткой завала.
Настроение вопреки всему заметно улучшилось. Влип я, конечно, по уши. Но, по крайней мере, знаю, где искать девчонку, и есть хоть какие-то зачатки плана по ее освобождению.
Пора действовать.
Бао управился быстро. Меньше чем через час мы уже были в одном из самых дальних закоулков, рядом с узким лазом, заложенным крупными камнями. Я, Бао и наш проводник.
Муха оказался маленьким, мне чуть выше пояса, субтильным гуманоидом неизвестной мне расы. Непропорционально большая голова, серая, чуть сморщенная кожа, огромные выпуклые глаза – черные, фасетчатые, как у насекомого. Одет в какие-то немыслимые лохмотья, но на шее болтается причудливой формы медальон из блестящего серебристого металла. Интересно, как этот лилипут умудрился выжить в здешнем гадюшнике? Наверняка не так безобиден, как кажется. Такое бывает, особенно с инопланетянами. Взять, к примеру, Лэр-Тамена, китанина из моей бывшей команды. Паренек едва ли больше Мухи, но так ловко орудует ножами, что моргнуть не успеешь, как окажешься без уха. Что, кстати, однажды и произошло с моим же бывшим штурманом, когда тот из-за чего-то там поспорил с китанином. Ухо, конечно, пришили, но штурман еще долго дулся на малыша. Впрочем, и уважать стал больше. Он, кажется, и придумал ему прозвище «ларри Попрыгунчик»…
Я отогнал не к месту нахлынувшие воспоминания и сосредоточился на деле.
По словам Бао, Муха видит в темноте не хуже, чем днем, и отлично знает пещеры. Раньше, до того как Джамал приказал замуровать большинство неиспользуемых ходов, Муха целыми днями пропадал в этом лабиринте. Частенько притаскивал из пещер что-нибудь полезное. Даже жратву. Охотился там на ползунов. Некоторые из них годятся в пищу.
– Ползуны, летуны… – пробурчал я. – Я смотрю, не очень-то у вас с фантазией.
Бао лишь пожал плечами.
Хотя, к чему это я. Как будто зэкам больше заняться нечем, кроме как придумывать названия для местной фауны. Так что не мудрствуют: летает – летун, ползает – ползун, весь в броне – панцирник…
Ползунами, как выяснилось, здесь называют всю живность, что обитает в пещерах. В основном это твари, похожие на земных насекомых. Размеры, форма, окрас – самые разные. Десятки видов, а то и больше. Общее у них одно – ото всех них стараются держаться подальше. Когда люди только начали обживать эти пещеры, пришлось изрядно повозиться, чтобы уничтожить гнезда ползунов, располагавшиеся рядом с лагерем. Да и сейчас частенько приходится делать рейды, когда насекомые начинают очень уж досаждать. Впрочем, после того, как замуровали ходы, проблем стало меньше. Ради этого, конечно, пришлось пожертвовать частью «жилых площадей» и теми трофеями, что доставались от ползунов. Часть из них годилась в пищу, у некоторых есть панцири, из которых можно что-нибудь смастерить, из слюны третьих получался неплохой клей. Ну и так далее.
