– Даже не думай об этом, гаденыш! – прорычал я. – Брось пушку, я сказал!
Коротышка медленно наклонился, осторожно положил огнестрел на землю, справа от себя. На пару секунд замер, не разгибаясь, буравя меня взглядом. Внутри у меня все бурлит от злости, главным образом на самого себя. Так подставиться! Тоже мне, профи драный! К этим ублюдкам спиной разворачиваться можно, только когда они уже мертвы. Осторожно провел ладонью по затылку. Пальцы оказались красными от крови. Ч-черт…
– Пять шагов назад! – скомандовал я узкоглазому. – Руки! Руки держи так, чтобы я их видел!
Он, немного помедлив, попятился – не спеша, будто делая одолжение. Я мельком глянул в сторону, на распростершегося на камнях темнокожего. Тот не шевелится, похоже, даже не дышит. Из-под головы, медленно растекаясь, выползла темная лужица крови. Видимо, ударился затылком при падении. Дубина – угловатая болванка из металлопластика, насаженная на обрезок железной трубы, – валяется неподалеку.
– Дальше что? – спросил узкоглазый.
Хороший вопрос. Надежнее, конечно, и этого приглушить прямо сейчас, чтобы не оставлять свидетелей. Но без него я вряд ли найду дорогу к их чертовому лагерю до наступления темноты. А проводить ночь на свежем воздухе не очень-то хочется. Тысяча черепогрызов! Все пошло кувырком…
Я поднялся на ноги, двинулся на коротышку, продолжая держать его на прицеле. Он попятился еще на пару шагов, на этот раз более поспешно. Я подобрал его огнестрел, проверил магазин. Всего девять патронов, установлен на «одиночку». Да уж, боеприпасы здесь наверняка на вес золота. Пожалуй, стоит взять с них пример. Впереди явно жаркие денечки.
– Отведешь меня к вашему лагерю. И чтобы по дороге без фокусов. Башку оторву сразу. Понял?
Не ответив, узкоглазый развернулся и пошагал на север. Я тихонько выругался и двинул следом, держась в нескольких шагах позади.
Не сказал бы, что мне нравится такое начало.
Этот чернокожий, Морис, говорил, что до лагеря три часа ходу. Но у местных, видно, свои представления о том, с какой скоростью можно двигаться по этим чертовым скалам. Я с трудом поспевал за узкоглазым, то и дело окликал его, пару раз даже пришлось сделать привал. Ушибленное колено давало о себе знать надоедливой зудящей болью. Да и усталость играла свою роль. Что ни говори, но вышел я уже из того возраста, когда мог позволить себе подобные марш-броски.
Поначалу я опасался, что Бао попытается сбежать, но вел он себя довольно смирно. В конце концов, надоело постоянно держать его под прицелом, тем более что временами приходилось карабкаться по почти отвесным скалам. Я забросил огнестрел за спину. Куда этот коротышка денется, тем более безоружный? Ему так и так дорога одна – в лагерь.
