5.30 пополудни
Мистер Карлтон-Хейес ушел домой. Я сижу в магазине и жду Маргаритку. Не пойму, в какую сторону развиваются наши отношения. По-моему, нет ничего кошмарнее, чем сидеть весь пятничный вечер в холодном кафедральном соборе и слушать, как Майкл Крокус поет женским голосом.
Полночь
К собору мы с Маргариткой шли, держась за руки. На ней была красная беретка и брючный костюм цвета хаки. Я промолчал, но уж очень она походила на десантника в увольнении. Может быть, Маргаритка подсознательно готовится к войне?
Логично было предположить, что Майкл Крокус переоденется для выступления, но нет, он был все в том же мохнатом свитере с деревьями; по моим прикидкам, он не снимает его уже двадцать дней кряду. Когда я обратил на это внимание Маргаритки, она заявила, что моющие средства страшно загрязняют наши реки и водоемы.
Майкл Крокус начал концерт с «краткого изложения истории «Мадригала»«и бубнил не меньше получаса, словно не замечая, что публика ерзает и зевает. Наконец началось ужасное пение.
Нетта Крокус башней возвышалась над другими хористами. Она и голосом брала над всеми верх. От ее басовитого контральто вибрировала скамейка, на которой сидели мы с Маргариткой.
Когда музицирование наконец завершилось и слушатели смешались с исполнителями, я приличия ради поздравил мистера и миссис Крокус с выступлением.
Крокус фыркнул:
– А теперь вы, молодежь, конечно, поскачете в клуб, где лабают рок-н-ролл.
Я едва сдержал смех. От мистера Крокуса несет плесенью!
Чуть позже, в ресторане «Императорский дракон», я спросил Маргаритку, не приходила ли ей в голову мысль поселиться отдельно от родителей. Гоняя палочкой по тарелке зеленую фасоль, она пробормотала, что не собиралась задерживаться у родителей столь надолго, по идее она уже давно должна была выйти замуж.
Суббота, 9 ноября
С утра пораньше позвонила Маргаритка. Ее родители находят меня чудесным молодым человеком, радостно сообщила она. У меня не хватило духу сказать ей, что я полночи не спал, придумывая, как порвать с ней.
Воскресенье, 10 ноября
Смотрел, как старики и старухи маршируют мимо Кенотафа.[14] Некоторые из них еле ноги волочили; у других вообще не было ног, и они катили в инвалидных колясках. Отец спросил меня, почему я шмыгаю носом. Аллергия на маки, ответил я.
– Твой дед Артур участвовал во Второй мировой, – нравоучительным тоном произнес отец.
Я спросил, где воевал дед Артур.
– Он не любил говорить о войне, но если видел ее по телевизору или слышал «Лили Марлен», то всегда плакал, как ребенок. Твоя бабушка Моул отсылала его на задний двор, вручив чистый носовой платок, и не пускала в дом, пока он не успокоится. Да, твоя бабуля была не сахар.
