Моя душа жаждет напиться из твоей чаши,
Мое сердце хочет вдохнуть аромат твой.
Вдали от тебя я зачахну и погибну,
Словно газель в пустыне…
Она подумала, что это стихи о ней, и замерла от восторга, но не смогла ничего сказать, только посмотрела в его лицо взглядом газели. Потом она взяла свой пустой кувшин, вместе с Абду пошла к Нилу за водой и на берегу рассказала ему о встрече с незнакомцем. Но Али не придал ее рассказу значения. Его думы были о другом, и он знал, что Захра не может понять его. Стихи, которые он ей прочитал – стихи о любви к родине, – она приняла за любовные, и радостная улыбка сияла на ее лице. С тех пор как в деревне побывал юноша из «Мусульманского братства» возрождения ислама, все юноши деревни загорелись новыми чувствами, поняли, что не хотят больше работать, как вьючные животные, на земле богачей и гнуть спину под британским ярмом.
– Мы, феллахи, – тоже люди. Мы созданы по образу и подобию Божьему и будем жить для великих людей, – так решили Абду и его друзья.
Но он ничего не сказал Захре. Он проводил ее до родительского дома и постоял рядом с ней в узком переулке, освещенном солнцем, молча глядя ей в глаза. Сердце его пылало любовью – жениться на Захре, жить с ней в мире и спокойствии? Она так прекрасна в солнечном свете: округлое лицо, изящно очерченный подбородок, расцветающее тело под тесной одеждой, обтягивающей грудь и бедра… А как же «Мусульманское братство», судьба Египта?
– Аллах ма'аки, – прошептал он. – Бог да пребудет с тобой. – И он ушел, оставив ее в солнечном свете.
Захра вбежала в дом, горя нетерпением рассказать матери о незнакомце. Она решила подарить матери шарф – женщине, которая никогда в жизни не имела богатых и красивых вещей, но часто – как замечала дочь – рассматривала их в магазине блестящими глазами. Она боялась, что мать побранит ее за то, что она так долго ходила за водой, но, к ее удивлению, мать встретила ее радостно.
– У меня хорошая новость! – воскликнула она. – Благодарение Богу, через месяц ты выйдешь замуж. И твой жених еще лучше, чем у сестры, на всю деревню такой один!
Захра затаила дыхание и стиснула руки. Значит, родители Абду согласились, чтобы их сын женился на ней!
– Возблагодари Бога, шейх Хамид просит тебя в жены, – сказала мать. – Ты счастливая, счастливая девушка!
Белый шелковый шарф выскользнул из пальцев Захры.
– Ну почему у тебя душа не на месте, Амира? – спросила Марьям подругу, обрывавшую листочки с куста розмарина и кидавшую их в садовую корзинку. Амира выпрямилась и сбросила на плечи покрывало – ее черные волосы засияли на солнце. Подруги работали в саду, но Амира была одета нарядно и изысканно, словно для приема гостей. Черный цвет изящной блузы и прямой юбки был данью давнему трауру по мужу и по только что скончавшейся невестке. Амира заказывала платья у лучших портных Парижа и Лондона и тщательно ухаживала за лицом: выщипанные и нарисованные брови, зачерненные – по египетской моде – веки и рот в густо-красной помаде. Покрывало, сброшенное на плечи, она могла поднять сразу после появления посетителя и, закутав им нижнюю половину лица, обменяться с гостем рукопожатием, обернув свою руку краем покрывала. Она ответила подруге не сразу.
