Когда Григорию исполнилось тринадцать, он понял, что учительница дала ему все, что могла, но этого оказалось для него недостаточно. Поскольку Григорий окончил школу по первому разряду, его послали учиться в Москву. Его наставница лично сопровождала в первопрестольную любимого ученика. Но перед долгим путешествием она отвела мальчика к еврейскому портному – уставший от вечного страха погромов и конкуренции, он переехал с Украины в Сибирь и быстро сколотил себе весьма приличное состояние – и попросила сшить Григорию брюки и пиджак. В восторге от того, что у него есть теперь одежда, в которой не стыдно появиться на улицах большого города, о котором он мечтал по ночам под паровозные гудки, Гриша поклялся, что рано или поздно вернет ей и этот долг.
Чувствуя себя крайне неловко в новом костюме, Григорий впервые в жизни сел в поезд – поезд, так много значивший в его мыслях – и отправился в Москву. Учительница доставила его в реальное училище, ласково поцеловала на прощание на глазах удивленных старшеклассников и уехала в Петербург – навестить своих родственников. Григорий остался один на один с совершенно незнакомым миром.
Сшитый у еврейского портного костюм сменила серо-голубая форма, свой страх перед новой жизнью Григорий скрывал под маской агрессивности и грубости. Но всякий раз, когда девчонки из соседней женской гимназии, завидев его на улице, собирались в стайку и нарочно громко смеялись над «дикарем из сибирских лесов», Грише становилось не по себе – он краснел и поспешно скрывался.
Месяц спустя его любимая учительница погибла при крушении поезда, возвращаясь в Сибирь. В тот раз Грише впервые захотелось умереть. Учительница была единственным связующим звеном между его прошлым и настоящим. Оставшись один, он не знал, что делать дальше. Его спасли невероятное честолюбие и удивительные способности.
Во время учебы в реальном училище он держался вдали от своих одноклассников. Сначала они дразнили его, но вскоре поняли, что это бесполезно, и оставили Григория в покое. Когда ему исполнилось восемнадцать, Григорий, такой же одинокий, как и пять лет назад, поступил в Петербургское политехническое училище. Студенты были в основном детьми дворян, купцов, военных. Из рабочих были считанные единицы, а из крестьян – почти никого. Гриша так и не сошелся со своими однокашниками. Его страшно раздражали лень и нерадивость многих сынков богатых родителей. Они прогуливали занятия, списывали друг у друга на экзаменах, зато гуляли и веселились от души – некоторым из них ничего не стоило за одну ночь спустить на кабаки и цыганок суммы, о которых Григорий и мечтать не мог. С одной стороны, он завидовал им, с другой – ненавидел, поскольку понимал, что ему не суждено жить так, как они. Он стал впервые задумываться о том, что он и ему подобные – а таких грамотных ребят из простых становилось все больше – образуют новый класс, класс, с которым придется считаться нынешним хозяевам жизни.
