Готовить маффины на удивление просто, и в последнее время они вытеснили с прилавков почти все прочие кексы. Удивительная штука эта мода! Раньше я иной раз выбрасывала морковную коврижку в мусорный бак: хотя она у меня получалась необыкновенно сочной и нежной на вкус, да еще и с глазурью из йогурта, ее почему-то плохо раскупали. Но стоило испечь из того же теста маффины – и к десяти утра смели все до единого. Странно. «О вкусах не спорят», – сказала женщина, целуя корову. Это, кстати, одна из самых любимых шуток моей бабушки. Согласитесь, весьма оригинально для почтенной старушки…
Еще чуть-чуть – и все готово. Осторожно приоткрываю дверь на Каликоу-элли – вдруг у меня на вытяжке опять разлегся какой-нибудь нарик? Слава богу, пусто. Хекл с Джекилл выбегают на улицу – подышать свежим воздухом, а заодно и прогуляться до японского ресторанчика, где можно полакомиться рыбными потрохами. Ну как не угостить бедного трудолюбивого представителя кошачьих, особенно когда это обаятельное создание сидит перед вами со столь невинным видом! Конечно же, такому закаленному в боях матерому котяре, как Хекл, принять невинный вид не так уж и просто, но ради сырого тунца он изобразит все что угодно. Видела своими собственными глазами. И не один раз.
Стою в дверях, вдыхаю утреннюю прохладу. Пекарям часто доводится встречать рассвет. Все-таки здорово, что я сменила профессию – люблю смотреть, как восходит солнце.
В японском ресторанчике тоже встают рано – нужно успеть на рыбный рынок. Кико машет мне рукой и выставляет за порог миску с рыбными потрохами. Хекл и Джекилл набрасываются на подношение так, будто не ели целую неделю. Я кормлю кошек рыбой только два раза в неделю, чаще им вредно, но угощение есть угощение. «Немного вредного не повредит». – Что-то я сегодня все время цитирую бабулю.
Я очень благодарна ей за то, что она взяла меня к себе, когда родители окончательно съехали с катушек. Однажды ночью – мне тогда было лет пять – бабушка пришла и забрала меня. Впрочем, они и не возражали. «Вам нельзя иметь ребенка!» – сказала бабушка. И была права. У матери и отца не было ни малейшего представления о том, как растить ребенка. Бабуля научила меня пользоваться ножом и вилкой, носить обувь, включать и выключать свет. Родители ратовали за возвращение к природе, и у нас в доме были только свечи. А вместо туалета – выгребная яма. Какая же там стояла вонища! Я ходила босая даже зимой. Когда вспоминаю свою жизнь в родительском доме, из глубин памяти всплывает лишь одно ощущение: холод. Вечный холод. Родители до сих пор живут в Нимбине, и дай бог, чтобы они и дальше там оставались. Я всегда была большим разочарованием для мамы и папы, что, впрочем, справедливо – признаться, я тоже от них не в восторге.
