Во время второго увольнения наша небольшая группа, успев поплавать в бассейне, позавтракать в кафе, вышла на улицу и столкнулась с Бабановым. Вид его был плачевен: одна штанина изрядно порвана, коленка и голень кровоточили, форменка вся в пыли. А в руках у Бабанова — велосипед, колеса которого превращены в две восьмерки. Что же случилось? Оказывается, Бабанов взял напрокат велосипед и решил прокатиться по городу. Но на первом же перекрестке был «торпедирован» вывернувшейся из-за угла машиной.
— Метров десять летел ласточкой, приземлился на все точки, упершись головой в бровку тротуара, — поведал нам Бабанов. — Кто же их знал, что у них тут все движение по левой стороне…
Гурьбой вернулись в кафе. Девушки-официантки, увидев Бабанова, заохали, заахали и увели его к себе. Как рассказывал потом Бабанов, фрекен потребовали его флотский клеш. Пока он снимал клеш, девчата, весело пересмеиваясь, держали перед ним скатерть как драпировку, в которую они его и закутали. Все ссадины обработали, не жалея йода. Не знаю, что и как они делали, но через полчаса форменка стала изумительной белизны, штаны заштопаны так, будто бы и не были изорваны. Одним словом, наш Бабанов был ухожен хоть куда…
В довершение всего на пункте проката над неудачливым велосипедистом посмеялись и никакой компенсации за бывший велосипед не потребовали, категорически отказавшись взять больше, чем положено по тарифу за прокат.
Перед уходом из Гетеборга на прощание явились в полюбившееся нам кафе, в нашу абонированную ложу. Расплачиваясь за угощение, объяснили, как могли, милым фрекен, что наши корабли уходят. Преподнесли им букетики цветов. Личики у девчат стали грустными, а на ресницах появились росинки…
Выйдя из Гетеборга, отряд пошел вдоль норвежского побережья вне территориальных вод, но в нескольких милях от береговой черты, чтобы дать курсантам навигационную практику.
Курсантские штурманские столики располагались у кормовой надстройки крейсера. Столик — конторка с поднимающейся крышкой, прикрываемой от непогоды небольшим обвесом. Внутри столика электролампа с подвижным металлическим вращающимся колпаком, позволяющим уменьшать источник света до небольшой щелочки. Это тебе не штурманская рубка с ее удобствами и не столик вахтенного начальника на ходовом мостике, защищенный обвесами и ветроотбойником. Курсантский штурманский столик продувался, промокал насквозь. В непогоду вахту можно было нести только в специальной проолифленной одежде. Мы тогда еще не понимали, что нас учили, тренировали в наиболее тяжелых условиях, чтобы дать нужную флотскую закалку. Только тот, кто выдержит; кто не спасует, может стать настоящим флотским командиром.
