Общение со здешними людьми нас радовало, а иногда и до глубины души трогало. Но время бежало неумолимо быстро. Наступил и час расставания.
Службу дежурных гребцов опять несла наша смена, и мы смогли увидеть еще раз, как прощались с советскими кораблями толпы норвежцев. Рукопожатия, объятия и даже слезы…
Но вот отошел последний барказ. Гребем к кораблям. Все дальше и дальше стенка порта. Люди не расходятся. Они с берега, мы с барказа машем друг другу кепками, бескозырками, платочками, шляпами, символически сжатыми в крепком пожатии руками.
До свидания, Норвегия! До свидания, дорогие новые друзья!
Начался последний этап дальнего похода. Все мы заметно возмужали, попривыкли к неспокойному морю-океану, легче стали переносить его штормовую трепку.
Наступила моя очередь заступить на вахту рулевым, вернее, «подручным» рулевого, то есть нести вахту вместе со штатным корабельным рулевым.
Погода стояла спокойная, а если временами ветер и набирал силу, то довольно несложно было определить, какое надо придать положение рулю, чтобы корабль удерживался на заданном курсе. Старший рулевой Петр Киселев терпеливо посвящал меня в премудрости своего искусства.
— На руле! — раздается голос вахтенного начальника.
— Есть, на руле!
— Не рыскать, точнее держать в кильватер «Авроры», держать ее мачты в створе!
— Есть, держать в створе! — за меня, старательно работающего штурвалом, отвечает Киселев. И тут же выговаривает: — Куда ты, голова садовая, так много руля перекладываешь?! Сейчас волны нет. Как я тебе объяснял? Постепенно, понемногу клади руль, тогда корабль рыскать не будет… Мачты «Авроры» видны хорошо, и действуй рулем так, чтобы они были в створе, как одна… Не разгоняй нос корабля, стремись, чтобы форштевень всегда шел ближе к наветренной стороне кильватерной струи. Тогда будет полный порядок. Управление кораблем ее казалось мне трудным делом.
Но уже через полчаса этой моей «самостоятельной» вахты от работы с внушительным штурвалом да и от понимания ответственности за корабль, за поддержание чести его флага я обливался семью потами. А сменившись через два часа, уже ясно понимал: ох как тяжко выстоять такую вахту! И не зря она у рулевых продолжается не четыре, а два часа…
Когда подошел срок смены, мы с Киселевым явились в штурманскую рубку.
— Ну как новоиспеченный рулевой? — спросил у Киселева младший штурман.
— Ничего, пообвык быстро.
— Добро. Сменяйтесь и можете отдыхать.
— Чего засиял, словно месяц? — охладил мою радость Киселев. — Пропащее дело, если ты хоть когда-нибудь возомнишь, что все постиг окончательно. Попомни: где-где, а уж на флоте, коли хочешь толково дело справлять, навек заруби себе на носу пословицу: «Мастером бывать — науку не забывать». Забудешь эту науку — и мастером не будешь…
