– Знаю-знаю – съемки скрытой камерой, наружное наблюдение…
– И это тоже. Но не только. Главное – помощь людей, которые, будучи порядочными, законопослушными гражданами, тоже заинтересованы в искоренении преступности.
«Годы проходят, а песни у вас всё те же, товарищи чекисты», – невольно подумалось Оксане.
– А почему вы вначале спросили меня про Никулина? – поинтересовалась она. – Он что, тоже уголовник?
– Надеюсь, что нет. Хотя… Вы ведь дружили с покойным Вячеславом Сергеевичем Климовичем?
– Как понимать ваш вопрос? – Оксана остановилась, недобро оглядывая собеседника с головы до ног. И он тут же понял, что попал в точку.
– Иногда бывает так, что какого-то человека нельзя считать правонарушителем. Он честно ведет дела, платит налоги и вообще все у него в ажуре… Пока он не решает, что ему нужно устранить кого-то со своего пути. Тогда он и становится преступником… Точнее, убийцей.
– Никулин – убийца? Кого же он убил?
– Лично – никого. Но в наше время достаточно иметь деньги, чтобы устранить неугодного человека.
– То, что вы говорите – очень серьезно. У вас есть, как вы выразились, доказательная база?
– Увы… Но кое-что все же есть. Давайте присядем.
Они направились к свободной скамейке.
– Послушайте…, – шепнула вдруг Оксана. – Вон тот человек, в белых брюках… Он, по-моему, всю дорогу идет за нами.
Казарьянц осмотрелся и улыбнулся.
– Не волнуйтесь, это мой сотрудник. Так спокойнее.
– Понятно. Вы все еще не подошли к сути вопроса, полковник. Что требуется конкретно от меня?
– Вспомнить – не упоминал ли покойный Вячеслав Сергеевич о своем конфликте с Никулиным? Если да, то в связи с чем и когда примерно это было?
«Рассказать или не надо?» – мелькнуло у Оксаны.
– Да, был один случай… Незадолго до своей смерти Слава… То есть, Вячеслав Сергеевич рассказал мне, что чуть было не подрался с Никулиным – тот решил, что Климович опорочил его в глазах губернатора. Но не думаю, чтобы тот эпизод послужил поводом для убийства.
– Я тоже так не думаю. Повод был гораздо серьезнее, поверьте. Климович здорово мешал Никулину. Ведь Климович действительно был заинтересован в том, чтобы область процветала. А у Павла Игнатьевича на первом месте всегда – свои собственные интересы. За это, правда, нельзя посадить в тюрьму…
– И это всё? Для того, чтоб задать мне один только вопрос, вы приехали в Москву?
– Конечно, нет. У меня тут свои дела. А вас я хочу попросить об одном одолжении…, – Казарьянц замялся.
– Всё, что смогу.
