– А сколько ждать-то?
– Да хотя бы до заката! И ослу понятно, если еще не сдохнет, то предпочтет сбежать к своим Теням.
Дослушивать спор Гелера не стала. Ноги несли ее назад.
– Колдун! – Она лихорадочно затрясла худое тело. – Колдун, очнись! Ты не должен умирать, слышишь?! Здесь все сумасшедшие! Они хотят прикончить тебя ради золота! Очнись, не умирай!
Бледные веки дрогнули, на минуту приоткрыв затянутые мутью глаза.
– Не… – Губы его едва заметно зашевелились.
– Что? – Девушка нагнулась ниже, прислушиваясь.
– Не умру… Вода… в клепсидре… еще не вытекла… Не время…
– Что?! – Великое солнце, какая еще вода?! Он что, бредит?
Гелера пощупала пальцами лоб кхора. Горячий, как раскаленная печка. Но вроде бы ей и раньше казалось, что у него руки горячие? Или нет?
– Эй, ты меня слышишь?! Эй!
Но глаза колдуна снова закатились, и он обвис на ее руках безвольным мешком. Повторная попытка встряхнуть его ни к чему не привела – только голова на тонкой шее мотнулась из стороны в сторону, как у задушенной курицы.
Гелера покосилась на небо. Сколько еще до заката? Успеет ли колдун очнуться? А если крестьяне передумают и нападут раньше? Что тогда? А ведь сама она не умеет уходить на сторону Теней. Значит, и ее тоже убьют? А если она расскажет, что кхор заколдовал ее? Гелера облизнула сухие губы. Нет, они не поверят. Они слишком напуганы ее внешним видом, чтобы поверить. Гелера вспомнила летящий в лицо камень и зажмурилась. «Великое солнце, помоги мне! Пожалуйста, пусть он не умрет! Не сегодня! Я не хочу умирать вместе с ним!» Руки девушки судорожно стискивали тело колдуна, но она даже не замечала этого. Не заметила она и полупрозрачного свечения, окутавшего ее запястья и начавшего перетекать на кхора.
Налек задумчиво изучал полоскавшиеся на ветру яркие флаги. Гомон веселящейся толпы был слышен даже от городских ворот.
– Значит, тихое место, да? – саркастически уточнил он у своего провожатого.
Крыс небрежно пожал плечами и сплюнул через дырку в зубах.
– Ну дядь, откуда ж мне было знать, что у местного ставленника наследничек народился? Обычно тут куда спокойнее.
– Наверное, нам лучше вернуться, – предположил Налек, оборачиваясь. На лице Крыса не отразилось заметного энтузиазма. Скорее сожаление. На лице Варста не отразилось ничего вообще, поскольку вельможа считал ниже своего достоинства демонстрировать эмоции плебеям. Перед въездом в город Налек решил временно освободить его от кляпа, предварительно потребовав дать слово чести, что тот не будет пытаться звать на помощь. Слово Варст так и не дал, но не мог же Налек тащить его в город прямо так – связанного по рукам и ногам и с кляпом во рту. Городок был хотя и мелким, но все же довольно людным. Пленник непременно привлек бы излишнее внимание. Пришлось ограничиться связанными за спиной руками: под накинутым плащом это не бросалось в глаза.
