Сережа завистливо посмотрел на девочку и не нашелся, что ответить. Подумав, он не очень последовательно заявил, что у него в кармане есть стеклышко, и тут же показал его девочке. Стеклышко оказалось отбитым горлышком пивной бутылки, и я его отобрал. Девочка с интересом взглянула на меня и спросила:
— Мама, а почему ихний папа не в командировке?
Женщина посмотрела на меня как бы извиняясь. То ли за девочку, то ли за папу, который находился в командировке. Я тоже смущенно улыбнулся, так как понятия не имел, почему я не в командировке.
— Они такие любознательные в этом возрасте, — сказала женщина.
— Угу, — промычал я.
Между тем Сережа продолжал демонстрировать девочке содержимое карманов. Он извлек оттуда половину резиновой подметки, кусок кирпича и спичечный коробок, где сидел жук. Жуком девочка заинтересовалась. Словом, они вступили в контакт.
Таким образом, неохваченными оказались только мы с женщиной. Откровенно говоря, я позавидовал сыну. У меня в карманах ничего такого интересного, что можно было бы показать, не имелось. Тогда старшие дети, видя затруднительность нашего положения, пришли на помощь.
— Мы пойдем все вместе, — сказала Оля. — Сначала посмотрим аллигатора, а потом всех остальных.
— Вы познакомьтесь, пока наш папа в командировке, — разрешил мальчик.
Я покосился на пассажиров, боясь, что слова мальчика могут быть истолкованы превратно. Женщина нервно рассмеялась, и я понял, что она опасается того же. Хотя в принципе не против.
— Петр Николаевич, — сказал я с идиотским поклоном, чувствуя, как теплеют уши.
— Наталья Генриховна, — прошептала женщина, покрываясь пятнами.
— Очень приятно, — сказал я, заставив себя улыбнуться несколько иронически. Я хотел показать Наталье Генриховне, что это еще ни к чему не обязывает.
— А как зовут вашего папу? — вдруг спросила Оля.
— Его зовут Котик, — ответил мальчик. — А вообще он Константин.
— А нашу маму зовут Киса, — сообщила Оля и мерзко захихикала.
— Киса! — закричал мальчик.
— Котик! — заорала дочь.
— Юра, прекрати! — не выдержала женщина.
В трамвае произошло легкое движение. Я оглянулся на публику, приглашая снисходительно отнестись к детям. Никакого сочувствия в глазах пассажиров я не увидел. «Мало того, что он неуч, — читал я во взглядах, — так он еще соблазняет чужих жен».
К счастью, подоспел зоопарк. Мы вышли, провожаемые зловещей тишиной вагона. Первые несколько видов зверей я смотрел невнимательно, напряженно соображая, о чем бы мне поговорить с Натальей Генриховной.
