— Разрешите обратиться, — сказал я майору по всем правилам.
— Обращайтесь.
— Когда нас отпустят?
Майор посмотрел вверх. Наверное, он определял, не пролетает ли над нами шпионский спутник. На всякий случай он сделал каменное лицо. Я понял, что коснулся тайны. Поэтому я не разбалтываю, когда нас отпустили. Но, в общем, я уже тут.
В конце первого месяца появилась уверенность, что мы в каких-то технических войсках. Совершенно случайно выяснилось, что майору знакомо слово «конденсатор». Впрочем, он стал оправдываться, говорил, что еще в школе занимался радиолюбительством, и так далее.
Я служил хорошо. В столовую не опаздывал. И мне дали увольнение на родину. Я переоделся в гражданское и сел в автобус. Там было полно старух с мешками.
— А что, второй дивизион дежурит нынче, али первый? — спросила одна, обращаясь в пространство.
— Второй, второй! — загалдели остальные.
— Пора, значит, косить, — заключила первая старуха. Я насторожился.
Очевидно, эти старухи никогда не давали подписки о неразглашении. Иначе я не могу объяснить последующего разговора. Они стали обсуждать какую-то ракету, которая вчера якобы упала с заряжающей установки и сильно помялась. Называли фамилии и звания лиц, ответственных за это происшествие. Обсуждали возможную формулировку приказа. Вышел небольшой спор относительно модификации упавшей ракеты. Упоминали какие-то цифры, но я не запомнил.
В общем, когда мы подъехали к станции, я довольно сносно знал тактико-технические данные. Один вопрос меня заинтересовал дополнительно.
— Бабушка, — спросил я, — а по наземным целям стреляют?
Старуха подозрительно на меня посмотрела и поджала губы.
— А ты кто такой будешь? — спросила она.
— Чужой он, — заявила другая. — Раз не знает, значит, и есть чужой. Наши все знают. Надо сдать его в комендатуру.
И меня, между прочим, сдали в комендатуру. И совершенно правильно и бдительно поступили, потому что нечего совать нос не в свои дела.
Как выяснилось позже, разговор был следующий.
— Жалко, что вы не японец, — сказал японец. — Вы не знаете вкуса настоящего риса. Рис у нас едят палочками, вот так.
И он пошевелил пальцами, показывая, как.
— Нет, извините, денег у меня с собой нет, — сказал я, разводя руками. — Понимаете, в данный момент нет ни копейки.
— Это ничего, что вы не умеете, — вежливо сказал японец. — Я бы вас научил. Через неделю вы смогли бы взять палочками вот такое маленькое зернышко.
И он показал, какое.
— Я же вам говорю, что ни вот столечко! — заволновался я. — Вы поймите, деньги для меня не главное. Мне и так все твердят: деньги! деньги! У меня это вот где сидит!
