Ты умираешь, Анфиса?
Анфиса(с трудом). Нет.
Федор Иванович. У тебя переломлена спина. Ты умираешь? В серый туман уходят твои глаза… ты умираешь?
Анфиса(выгибая шею). Разбей мне голову. Я умираю.
Федор Иванович(следуя своими глазами за её, тихо и нежно). Нет. Ты ненавидишь меня, Анфиса? В твоих глазах загораются огни: зелёный, красный… и ещё жёлтый… это безумие, Анфиса? Ты умираешь, да? Тебе очень больно, скажи! (Крепко сжимает руку Анфисы, и та вскрикивает от боли. Федор Иванович слегка отталкивает её и смеётся. Входящему Розенталю.) Послушай, Розенталь. Я уговорил Анфису Павловну остаться у нас ещё на один год. Ты рад?
Розенталь. Очень рад. Только не перебивай, а то опять забуду. Да, портсигара там нет, и папирос в шкапу нет…
Федор Иванович. Портсигар у меня.
Розенталь. Понимаю, просто продолжал дело при закрытых дверях. Но погоди, не сбивай. (Садится и берет за руки Федора Ивановича и Анфису.) Вот что, друзья мои, — какие у вас холодные руки! — я погибаю! Понимаешь: увечные дела, доверительские деньги…
Федор Иванович. Скверно! Быть тебе, Розенталь, в остроге.
Розенталь(радостно). Ага! Я и говорю, что погибаю. И вот что я придумал в мои бессонные ночи…
Федор Иванович. Возьми у меня. Сколько рублей триста?
Розенталь. Двести. Нет. Никогда. Я беру только у врагов. И вот вы понимаете, друзья мои, понимаете теперь эту блестящую мысль, которая лучезарным светом озарила мои бессонные ночи. Кому я злейший враг, кто ненавидит меня до родовых схваток в желудке? — Татаринов. Ergo — у кого я должен взять взаймы? — у Татаринова. Во-первых, — как враг, он должен быть великодушен, и именно по-человечески, с открытой душою, я обращаюсь к его великодушию; во-вторых, — у этой вегетарианской жилы в банке на текущем счёту… ты знаешь, по ночам он ворует огурцы у соседей… Батюшки, кончили, идут. (Тревожно.) Федя, как ты думаешь, голубчик, даст он?
Входят Александра Павловна, Ниночка, гимназист Петя, какой-то молоденький адвокат, по виду помощник, и Татаринов. Последний широко и смущённо улыбается.
Александра Павловна. Федя, Федя, поди, голубчик, на минуту! Батюшка уезжает — нужно проститься. Как Алечка плакала, она совсем захлебнулась. А-а, ты здесь, Анфиса? О тебе все папаша справлялся.
Федор Иванович(весело уходя). Ну, идём, идём! Татаринов, да не сияй ты так нестерпимо!
Анфиса медленно выходит. Ниночка провожает её холодным и строгим взглядом.
Розенталь(вслед Анфисе). Шарлотта Кор-р-де!
Ниночка
