Сунулась было в двери Лелька, но послал ее Гулявин по матери.
– Твоего здесь нет! Не лазь без доклада!
В бою взяли трех кадетов живьем, и приказал Строев запереть их до утра в чердачном чулане.
После ужина так и заснули Гулявин и Строев в кабинете на мягких диванах, в тепле.
И перед сном спросил еще раз Гулявин:
– Ну, Михаиле?.. Совсем сменил гнев на милость? Не злишься?
И совсем сонным голосом пробурлил Строев:
– Сказал раз… Спокойной ночи!
Под утро уже точно сорвала с дивана Василия огромная рука.
Вскочил сразу на ноги и услышал: крик… удар… потом несколько криков и захлопавшие наверху глухие выстрелы.
Бросился к револьверу и, неодетый, – к дверям, но в дверях столкнулся с матросом.
– Гулявин!.. Несчастье!..
– Что такое? Чего там стрельба? Очумели?
– Товарища Строева убили!
– Что?.. Кто?.. Как?..
– Лелька… на чердаке!
Но уже не слышал Гулявин и несся через три ступеньки на чердак.
В чердачном коридоре, в темноте, стояли густо матросы, а вдалеке, в каморке пленных кадетов, мерцал огонь.
Расшвырял Василий всех, как котят, – и к дверям каморки. И сразу все понял.
На скамейке связанный лежит один из пленных кадетов в одной рубашке, и рубашка вся в крови. Два других в страхе в углу забились, а на пыльном полу, ногами к выходу, – Строев, и вместо головы каша серых и розовых лохмотьев, спутанных с волосами.
У скамейки атаманша с револьвером и еще пятеро молодцов из ее отряда.
Ночью проснулся Строев от странных звуков и пошел проверить, что с пленными делается. Подошел к дверям каморки, а у дверей часовой-матрос, а из-за дверей вопли дикие.
– В чем дело?
На матросе лица нет.
– Товарищ Строев! Что же это! Спьяна Гулявин, что ли? Пристрелить – так сразу, а зачем мучить?
– Как мучить?
– Лелька их там пытает… гвоздями, по гулявинскому приказу.
Распахнул Строев дверь.
Атаманша сидит на скамейке на пленном верхом, отрядник свечку держит, а она пленному гвоздь в плечо молотком забивает.
Строев шагнул внутрь, побелел.
– Кто вам позволил? Вон отсюда! Повернулась атаманша, зубы оскалила.
– А ты что за указчик?
– Убирайтесь сейчас же вон! – вынул револьвер. А Лелька в него из нагана хлоп, в голову. Матрос-часовой в атаманшу из винтовки промазал, а его тут же пристрелили.
И сразу поднялась по всему дому тревога.
Взглянул Гулявин спокойно, приказал вынести Строева вниз.
– А этих… запереть до утра!
– Это меня-то запереть? Не ответил Гулявин.
– Матросики! Что ж это? Чего смотрите? Кадетского защитника пришила, так меня арестовывать? Продают вас командиры. Они наших товарищей побили, а мы с ними по-деликатному?.. – и не кончила.
