Ее голос перешел в рыдания, головка склонилась к плечу деда… и плакала она не одна.
Слова эти не предназначались для посторонних ушей, и посторонним глазам не следовало бы заглядывать сюда. Но посторонние глаза и посторонние уши жадно вбирали все, что здесь делалось и говорилось, и обладателем их был не кто иной, как мистер Дэниел Квилп, который прошмыгнул в комнату незамеченным в ту минуту, когда девочка подошла к деду, и, движимый несомненно присущей ему деликатностью, не стал вмешиваться в их разговор, а остановился поодаль, по привычке осклабившись. Однако стоять было несколько утомительно для джентльмена, только что совершившего длинную прогулку, и карлик, который везде чувствовал себя как дома, углядел поблизости стул, вспрыгнул на него с необычайной ловкостью, уселся на спинку, ноги поставил на сиденье и теперь мог смотреть и слушать с удобством, в то же время утоляя свою страсть ко всяческим нелепым проделкам и кривлянью. Он небрежно положил ногу на ногу, подпер подбородок ладонью, склонил голову к плечу и скорчил довольную гримасу. И в этой-то позе старик, случайно посмотрев в ту сторону, и увидел его, к своему безграничному удивлению.
Девочка ахнула, пораженная столь приятным зрелищем. В первую минуту они с дедом не нашли, что сказать от неожиданности, и, не веря своим глазам, с опаской смотрели на карлика. Нисколько не обескураженный таким приемом, Дэниел Квилп не двинулся с места и лишь снисходительно кивнул им. Наконец старик обратился к нему и спросил, как он попал сюда.
— Вошел в дверь, — ответил Квилп, ткнув пальцем через плечо. — Я не так мал, чтобы проникать сквозь замочные скважины, о чем весьма сожалею. Мне надо поговорить с вами, любезнейший, по секрету и наедине, без свидетелей. До свидания, маленькая Нелли!
Нелл посмотрела на старика, он отпустил ее кивком головы и поцеловал в щеку.
— Ах! — сказал карлик, причмокнув губами. — Какой сладкий поцелуй! И в самый румянец! Ах, какой поцелуй!
Нелл не стала медлить после столь лестного замечания. Квилп проводил девочку восхищенным взглядом и, когда она затворила за собой дверь, рассыпался в комплиментах по ее адресу.
— Какой она у вас бутончик! И какая свеженькая! А уж скромница-то! — говорил он, играя глазами и покачивая своей короткой ногой. — Ну что за бутончик, симпомпончик, голубые глазки!
Старик ответил ему принужденной улыбкой, явно стараясь подавить вдруг охватившее его острое, мучительное нетерпение. Оно не укрылось от глаз Квилпа, который с восторгом издевался над всеми, над кем только мог.
