где в 1964 году стал счастливым и присоединился
к своим двум дружкам.
Первый гонорар получил сразу в 1967 году, а до это-
го три года Роман залезал под кровать и там, в темноте,
в чемодане отсчитывал мне на питание десять рублей.
Маманя вся в слезах слала три рубля в письме-конверте.
Пешком через мост в Кунсткамеру обедать, ком-
плексно за пятьдесят копеек и, чтоб я света белого не
видел, у меня не было еще четырех копеек на троллей-
бус, отчего был сухим, мускулистым и смелым, как все,
у кого ничего нет.
Друг и соавтор Лозовский, с которым я прибыл
в Ленинград занять место в высшем свете, неожиданно
проиграл свои деньги в преферанс и сошелся с попом,
жарил ему яичницу, пил с ним водку и отказывался за-
рабатывать каким-либо трудом кроме литературного.
А когда я услышал, как он весело проводит время за
шкафом, а я мучаюсь в святых поисках слова, я ему вы-
дал справку «разрешены все виды деятельности, кроме
умственной» и отправил в Одессу, где он снова стал та-
лантливым конструктором, о чем до сих пор вспомина-
ет в Израиле.
А я переехал к артистам-миниатюристам на про-
спект Металлистов, хотя слово «переехал» сюда не
подходит. Вещей не было.
Ильченко под свою фамилию и дворянское про-
шлое одолжил у Руфи Марковны Райкиной (Ромы)
тридцать рублей, но потерял их по дороге и задумчиво
наблюдал, как я размещаюсь. Потом наступил его теле-
фонный разговор с Одессой, с женой:
— Таня, ты деньги получила?
— Когда ты выслал?
— Нет, я спрашиваю: ты на работе деньги получила?
Вышли мне.
Это были счастливые дни нашей жизни на проспек-
те Металлистов за кинотеатром «Титан», или «Гигант»,
или «Великан». Девочка Летуновская подарила нам
чайник. Хозяйка по-ленинградски пила вмертвую. То
есть начинала со скандала: «Где щетка? Я не вижу кас-
трюли…» — находила шкалик и засыпала.
В 1966 году, после двух лет моего пребывания в Ле-
нинграде без копейки и работы, А. И. Р. сказал, что
в спектакле Музы Павловой они будут делать мое отде-
ление. Оценив это обещание, я пытался уехать. Мне по-
советовали поговорить с Руфью Марковной, и в 1967-м
я получил свой первый гонорар в пятьсот рублей, номер
в гостинице «Астория», стол в ресторане и премьеру
«Светофора» в ноябре. Я стал знатен и богат, что немед-
ленно сказалось на характере.
А!.. Эти одинокие выступления… эти попытки ре-
петировать что-то с друзьями. Эти попытки что-то до-
казать. И первая публика. И первый успех. И с поце-
