Долго прятаться не имело смысла, раз шихи спокойно общались с незнакомцами. Дута заковылял к пещере.
— Ассалам алайкум, Дута! — сказал Изнавур обрадовано, что с шихами, избегавшими всяких эмоциональных проявлений, случалось редко. — Аллах послал тебя. Ты как раз вовремя. Хвала Всевышнему!
— Ва алайкум салам, воккха стаг! — обратился молодой чеченец к почтенному человеку. — Могушалла муха ю хьан? Как твое здоровье?
— Дукха вехийла хьо! Живи долго! — ответил старик.
— У вас, я вижу, гости. Я как раз принес кукурузной муки, чуреков, сыра и изюма. Будет чем угостить ваших гостей.
— К нам приходят не за этим, Дута. Мы угощаем наших гостей не мирской пищей, а духовной.
Дута теперь поближе рассмотрел незнакомцев. Они не были похожи на чеченский повстанческий отряд. Оружия их не было видно. Вся амуниция была тщательно зачехлена. Одежда же хоть и была традиционной чеченской, но очень однотипной, без каких-либо индивидуальных вариаций, что его удивило. По чертам лица Дута узнал в них кавказцев, хотя вайнахов было только двое. Старший же из них, со страшным шрамом на щеке, видимо, был русским. Славянская внешность была у еще одного человека, который сидел неподвижно рядом с обтянутым брезентом ящиком.
Изнавур подвел Дуту к незнакомцу с изуродованной щекой и кивнул.
— Дута, я говорил про тебя этому человеку. Он — русский, но из тех, с которыми наш народ сражался в прошлом веке, а не из тех, которые пришли на нашу землю сейчас. Он, конечно, гяур. Но лучше гяур, чем безбожник, слуга шайтана. Ты знаешь, как наше братство относится к тебе, выделяет тебя из всех остальных?
— Я знаю, воккха стаг, — склоняясь перед стариком, сказал Дута. — Нет на земле другого такого места, куда бы стремилась моя душа.
— Не спеши произносить громкие слова, Дута, — строго сказал старик, — тогда не придется кривить душой.
Дута еще раз низко поклонился, на этот раз, чтобы скрыть смущение. Ведь ших был прав, и душа его даже от святых старцев улетала к Дойзал-юрту, к крайнему дому, где жила Айшат. От старцев даже это нельзя было скрыть. Он хотел сказать что-то в свое оправдание, но тут из пещеры порывисто вышел высокий старик в залатанной старой бурке и такой же поношенной высокой войлочной шапке. Это был ших Атабай.
Вытянув худую старческую руку с длинными паучьими пальцами по направлению к Дуте, он закричал срывающимся, отвыкшим от сильных интонаций, голосом:
— Уходи, Дута! Беги отсюда прочь! Нет больше Таштемирова братства! Шихи предали Таштемира! Низкий дух долин и низовий ворвался в нашу пещеру! Шихи решили спуститься с гор, решили поклониться чужеземцу с Запада! Они все забыли, попрали годы молитв и поста. Шайтан прислал джиннов в облике людей во главе с меченым русским абреком. Шихам захотелось земной жизни, им захотелось ведать земными делами!
