Пока девушка сидела на коне, она казалась Горелову огромной, величественной, былинной красавицей. Теперь же перед ним стояла молодая женщина среднего роста, в гимнастерке и брюках серого цвета, с усталым загорелым лицом, но с задорным взглядом.
— Меня зовут Мария Саадаева. Я — секретарь комсомольской организации завода имени Буденного, — представилась она. — А вы кто будете? — повторила она вопрос.
— Меня зовут Евгений Горелов. Начальник геологоразведочного отряда. Проводим в ваших горах картографическую съемку местности. А это — Ксения Лычко, тоже геолог. А это — Айшат…
— Ну, уж с Айшат мы знакомы, — засмеялась Мария, но тут же посерьезнела. — Вот что, товарищ Горелов. Время нынче военное, поэтому поймите меня правильно. Прошу предъявить мне ваши документы.
Горелов усмехнулся, ямочка на его подбородке дернулась, но в карман гимнастерки он залез и подал Марии Саадаевой картонную книжечку и еще несколько листов с печатями.
Пока она изучала документы, все сохраняли серьезные лица и молчали, когда же проверка закончилась, все вдруг заулыбались, даже Айшат.
— А нам, между прочим, уже сообщили, что в горах работает партия геологов, — сказала Саадаева. — Даже ваши имя и фамилию я уже знала. Но, сами понимаете…
— Понимаю. Бдительность.
— А как же! Враг готовит наступление на Кавказ. Надо быть готовым ко всяким диверсиям.
— Откуда же вы знаете, что немцы будут непременно наступать на Кавказ?
— Да у нас все старики об этом говорят, даже детишки это знают. Гитлеру же нефть нужна для танков. Куда же ему наступать? На нас, конечно.
— Значит, даже старики об этом говорят? — усмехнулся Горелов. — Интересно. Бдительность, товарищ Саадаева, у вас, конечно, поставлена хорошо. А вот комсомольская работа подкачала.
Горелов подмигнул стоявшей рядом Айшат.
— Это почему же?! — Маша вся вспыхнула. — Откуда такие сведения? Да если хотите знать…
— Вот вам наглядный пример, — перебил ее Горелов и показал на Айшат. — Вот стоит не охваченный вашей работой симпатичный товарищ — мусульманин, а не комсомолец.
— Так вы про это! Тут могу признать свою недоработку, товарищ Горелов. Это моя беда. Лучшую подругу не могу привлечь ни в комсомол, ни к общественной работе. Тут вашу критику считаю справедливой. Но если бы вы увидели Айшат еще год назад, может быть, сказали бы по-другому. Тог Да она была совершенно забитой, темной. Заговорить с людьми боялась, а теперь посмотрите на нее — наполовину наш человек. Ведь мгновенно человека перековать невозможно? Вы согласны со мной, товарищ Горелов?
