— Дойзал-юрт, — ответила она, следя, когда опять покажется странная ложбинка на подбородке у мужчины.
Тут к ним подтянулись и остальные геологи. Среди них Айшат заметила девушку с такой же, как у остальных, ношей за плечами. Девушка была курносой, с обгоревшими от костра ресницами и бровями. Ее появление, видимо, немного успокоило Дуту.
Он выпрямился и спросил с подозрением:
— Нефть искать, ходить? Плохое время. Война. Он говорил по-русски гораздо хуже Айшат, которая много общалась со своей русской подругой.
— Я же сказал, товарищ, — ответил Горелов, — производим картографию местности. А полезные ископаемые нужны нашей стране и на войне, и в мирное время. На войне особенно. Танки на чем ездят? А самолеты?.. То-то! Я вот что хотел у вас спросить. Можно в вашем ауле купить немного муки и молока? Да еще бы меда, а то вот товарищ наш, геолог Лычко, что-то расклеилась. Туманы у вас в горах холодные, вот и наглоталась туманов-то.
Горелов подмигнул курносой, и та улыбнулась ему с какой-то поспешностью.
— Так что, можно, говорю, нам у вас затовариться? И насчет меда вот?
— Конечно, можно, — улыбнулась Айшат. — Мука, молоко — это и у нас можно. Отец, мать будут рады гостям. А мед очень хороший у Саадаевых. Маша Саадаева не откажет…
— Маша? Имя русское, — удивился Горелов.
— Она и есть русская. Маша на конезаводе — секретарь комсомольской организации. Комсомольский вожак.
— Вот как! — удивился геолог. — А тебя-то как зовут?
— Меня Айшат.
— А тебя, джигит? — повернулся Горелов к Дуте.
— А я — не нефть. Для чего со мной геологам знакомиться?
— Вот ты, значит, какой! — Горелов опять усмехнулся. — А я слышал, что горцы — народ гостеприимный.
— Здесь — не дом мой, радоваться гость. Здесь горы. Много чужих людей в горах — это не гости и не кунаки.
— Может, ты считаешь нас врагами?
Дута не ответил, повернулся и пошел мимо утеса по склону вверх, где лес густел и жался к земле. Геологи не видели, как, скрывшись в зарослях кустарника, Дута упал в траву и, извиваясь змеей, подполз к тому месту, откуда видны были геологи и Айшат.
— Не очень приветлив твой земляк, — сказал Горелов, кивнув вслед уходящему Дуте.
— Он инвалид, — сказала Айшат. — Покалечился в детстве. Теперь вот в армию его не берут. Коня его любимого в армию забрали, а его самого нет. Вот он и злится.
— Понятное дело. Так что проводишь меня, Айшат, в Дойзал-юрт?
— Провожу, — согласилась девушка, улыбнулась и тут же смутилась своей улыбки.
