— Все. Достаточно, — остановил ее Горелов. — Уже спасла.
Ксюша растерянно опустила руки, но вдруг бросилась к нему, обхватила его за сильную шею.
— Я же все для тебя, Женя, — заговорила она, тычась в него губами. — Я же так тебя люблю! Возьми меня! Возьми меня…
— С собой? — устало спросил Горелов.
— Как с собой? — не поняла Ксюша. — Я не в том… Я это имела…
— А! Ты в том смысле! Ладно, Ксюша, спасибо тебе, — он поднялся, прошел мимо застывшей в центре комнаты девушки, взял шапку, дотронулся зачем-то рукой до кровати. — Холодная… Спасибо тебе, Ксюша. Спасла так спасла! Скоро рассвет, а мне еще следы заметать. Как думаешь, полезет ушастый ежик за мной в горы? Я вот думаю, что не полезет. Так что давай прощаться, по-военному — на скорую руку.
— А как же я, Женя? Как же я без тебя?
— Ксюша! Я теперь кто? Враг народа. Зачем мне в горах радиостанция? Вражеские голоса слушать?..
Он поднимался вверх по склону. Голенища сапог загребали снег, а деревья сыпали хлопья ему за шиворот. Евгений Горелов не стряхивал их, а шел себе и шел, почему-то радостно дожидаясь, когда снег растает и скользнет глубже. Хоть такое легкое наказание за то, что обидел курносую девчонку.
Что она еще сказала ему на прощанье? Да, что аул Дойзал-юрт заселять русскими переселенцами не будут. Такой пришел приказ. Не будут так не будут. Зачем она ему это сказала? Чтобы он потом вернулся, когда войска НКВД уйдут, и пожил еще в нормальном доме, а не замерзал бы где-нибудь в горных лесах, под кустом. Какая теперь разница?
На заснеженной полянке он остановился. Вот и все. У него больше не было наград, звания, стажа, дела, друзей, близких, любимых женщин, у него не было больше Родины. Горелов приложил ладони ко рту и издал какой-то странный вой не вой, крик не крик. Для волчьего слишком высоковат. Может, это крик шакала?
* * * * *
Ранним утром, когда Айсет еще спала, приехали Зелимхан со своим братом Султаном. Айсет проснулась от скрипа открываемых ворот — это мужчины загоняли во двор большой зеленый «Рейндж-ровер».
Айсет проснулась и долго лежала с открытыми глазами, глядя, как по потолку бегают солнечные блики. Она лежала и думала, что приезд гонцов от дяди означает крутые перемены в ее судьбе.
В дверь постучали. Это была тетя Алия.
— Айсет, вставай, мужчины хотят с тобой говорить, спустись вниз…
Айсет поднялась с постели.
Стянула через голову полотняную «роб де нюи», надела трусики, на вытянутых руках разглядела свои джинсы — единственное, что удалось отвоевать от западной цивилизации…
