Гавен | страница 23



Столетие спустя Столыпин и его подручные творили черные дела — такие, с которыми не могли мириться даже российские либералы.

Доведенные до отчаяния смертники Рижского централа, поддержанные остальными политзаключенными, подняли 31 марта 1907 года восстание. При подавлении и усмирении восставших было убито шесть заключенных, двенадцать тяжело ранено. Десять зачинщиков были казнены. На их похороны 4 апреля на Матвеевское кладбище пришло много народу. Полиция и казаки разогнали «посторонних», а потом наскоро зарыли трупы в одной яме и заровняли землю.

В начале апреля в Государственной думе депутат от Риги социал-демократ Ян Озол сделал запрос правительству от имени социал-демократической фракции о зверствах и расстреле в Рижском централе. 13 апреля социал-демократическая фракция внесла второй запрос — о зверствах карательных экспедиций в Лифляндии и Курляндии. При обсуждении запросов в думе депутат-трудовик Адашев сказал: «совершается своего рода ритуал — священнодействие истязаний. Священнослужители того бога, которому приносятся эти жертвы, справляют свой культ не только с полным сознанием своей „правоты“, но и с видимым наслаждением. У людей выдергивают волосы, у них вырывают ногти, жгут людей на огне и убивают их, а те, кто это делает, готовы… плясать под стоны истязуемых имя жертв».

В условиях тяжелых репрессий в латышском крае проходили выборы делегатов на II съезд СДЛК и на V съезд РСДРП. Юрий Гавен был избран делегатом от малиенской организации на оба эти съезда. Гавен считал это высшей наградой для себя. Он гордился оказанным ему доверием.

Поездка морем в Копенгаген, затем в Мальме и в Лондон, вызванная отказом датского и шведского правительств разрешить проведение съезда, досталась значительной части делегатов нелегко. Северное море сильно штормило, многие болели морской болезнью. Гавену шторм был нипочем, он не боялся морской болезни и был бы, как мечтал в юности, неплохим моряком, если бы не трагическая гибель старшего брата Екабса, преградившая ему дорогу к морю.

Давно уже его сокровенным желанием было увидеть и послушать автора «Партизанской войны». Еще хотел «послушать и повидать на съезде отца русских социал-демократов — Г. В. Плеханова», как он писал двадцать лет спустя в воспоминаниях о V съезде партии.

Вместе с товарищами, знавшими Лондон, Гавен ходил на поиски жилища для делегатов.

Есть старая поговорка: «Кто в двадцать лет не силен и в тридцать не умен, тот уже никогда в жизни не будет ни сильным, ни умным». Как утверждали бывшие делегаты съезда, Гавен в двадцать три года был определенно силен и умен. Статный, русый, чуть рыжеватый, с крупными энергичными чертами лица, голубоглазый и лобастый, широко улыбающийся, не — знающий страха и уныния, — таким был делегат Гавен-Доннер. Верный товарищ, «вполне артельный парень», как тогда выражались в рабочей среде.