И оказалось, Квин не ошибся – он был прекрасным знатоком человеческой природы. Когда «Пруденс» явилась в контору мистера Черри с письмами своей покойной «матери», с различными свидетельствами и документами, адвокат Тревелинов поверил ей без колебаний – ему потребовалась всего неделя, чтобы подтвердить: девушка действительно является родственницей его клиентов. Вскоре ее пригласили в Рейвенсхолд. Это одновременно изумило и встревожило Сабрину, а легкость обмана заставила еще острее почувствовать свою вину.
Мистер Черри оказался приятным и доброжелательным человеком, и Рине ужасно не хотелось его обманывать, но она понимала: теперь ей придется привыкать ко лжи. Впрочем, Рина не очень огорчалась. Если хотя бы четверть того, что рассказал ей Квин, было правдой, то родственники Пруденс – самые эгоистичные и жестокие люди в Англии.
К концу дня погода испортилась; темные тучи надвинулись с северо-запада, и ясное утро сменилось хмурым днем. Сгущался холодный туман, застилавший дорогу впереди. Волнение на море усилилось, и волны с грохотом разбивались о скалы. Сабрине даже казалось, что она слышит не шум прибоя, а гром небесный. Все вокруг стало неприветливым, угрюмым – обширные зеленые поля сменились голыми каменистыми склонами.
Как ни странно, но этот суровый пейзаж взволновал Сабрину. Она долгие годы жила на шумных и грязных улицах Лондона, где всегда царила такая толчея, что, казалось, там даже ее собственные мысли принадлежали кому-то другому. И вот теперь это пустынное, угрюмое, дикое побережье… Здесь она почувствовала себя по-настоящему свободной. Каменистая и бесплодная земля, голые серые скалы… Тут повсюду таилась какая-то неведомая опасность. И все же эта земля казалась Сабрине прекрасной.
– Вон, смотрите, – сказал поверенный, кивая на окно кареты. – Рейвенсхолд.
Девушка выглянула из окна. Порыв ветра ударил ей в лицо, но она не почувствовала холода. Рина пристально всматривалась вдаль, однако ничего не могла разглядеть. Тут сверкнула молния, осветившая все вокруг, и девушка увидела Рейвенсхолд.
Замок стоял на краю утеса – такой же мрачный и угрюмый, как побережье, над которым он возвышался. В этом жилище, сложенном из серого камня, не было и намека на утонченность – все прочно, надежно, без затей. Современные архитекторы могли счесть эту суровую простоту уродливой, но Рина увидела в старинном замке прежде всего красоту.
– Он прекрасен, – выдохнула она в восхищении.
