— А ведь когда-то мне гораздо больше нравился другой нахал… — Эмма многозначительно посмотрела на него и иронически хмыкнула: — Который клялся, уверяя меня, будто таких, как я, никогда не встречал в своей жизни! Врал, конечно. Только я тогда этого не понимала. Я была совсем молодой, девятнадцать только исполнилось, и охотно верила этому ловеласу с погонами подполковника чего-то там такого! Ну да, на ялтинском пляже, да еще в бархатный сезон, столько соблазнов!
— Стоп! Ни слова больше! — воскликнул Турецкий. — А ночевали мы в лодочном сарае, в Гурзуфе. Эмка, черт меня возьми, ну как же тебя-то угораздило?!
— Что именно? — не поняла она.
— Да за этого твоего олигарха, будь он неладен!
— Но это ж именно ты соблазнил девушку, охмурил и бросил — замуж не пригласил? Разве не так?
— А я никому не врал, что холостой. Всегда начинал с того, что у меня есть жена и крохотуля дочка…
— Ну и правильно, психологически выверенный вариант! Нате вам женатого мужчину, который все умеет и с врачебной точки зрения чист и прозрачен как стеклышко. Готов помочь весело провести время, и главное — без нежелательных последствий, ведь так?
— Ох, ну все ты про нас, негодяев, знаешь!
— А я тогда только еще догадывалась. Знание пришло с опытом, дружочек… Но ты и мне не врал… Никогда не забуду!.. Ну надо же! «Хочешь, буду изо всех сил за тобой ухаживать, а через два дня ты все равно станешь моей, после чего мы будем вынуждены расстаться, но ты горько пожалеешь о потерянных двух днях?» А, каково? «Или иначе: отдаешься прямо сегодня, а потом у нас впереди целых два дня!» Поставил девушку перед выбором, ну и я, дуреха, естественно, согласилась на второе. А кто поступил бы тогда иначе? И кстати, после я ни о чем не жалела. Но ведь ты же меня забыл? А я те две ночи под Гурзуфом до сих пор вспоминаю, как… — Она вздохнула и поежилась, словно от резкого порыва ледяного ветра.
Турецкий даже невольно огляделся — не открылось ли где нечаянно окно.
— Да, помню… Но ты была совсем другая. Наивная, трогательная и… пылкая. А сейчас передо мной зрелая, прекрасная дама…
— От ног которой ты никак глаз отвести не мог, да? Я же кожей чувствовала! Ох, Сашка… прости, что я так… Я еще толком не пришла в себя… Помогите мне, ребята, ну пожалуйста… — совсем жалобно попросила она. — Я тебе буду так благодарна!.. Ты даже не представляешь… как скажешь, что захочешь, честное-пречестное!
Ну как после этого сказать «нет»? Турецкий и пообещал сделать все, чтобы избавить ее от кошмара, причем пообещал от чистого сердца, без капли лукавства, а в общем-то и без надежды на «благодарность».
