— Где вы сейчас? — спросил владелец фабрик, заводов, газет, пароходов.
— На первом этаже вашей гостиницы. Дальше меня не пускают.
Клеонский засмеялся и положил трубку.
Через минуту он спустился в холл. Выглядел Клеонский превосходно. На лице у него был ровный загар (и это в середине осени, когда в Москве уже и вовсе зима), на плечах — черный пиджак в белую полоску от Франческо Смальто, под пиджаком — синяя жилетка, под жилеткой белая футболка. Вот такой вот странный, но очень раскованный вид.
Клеонский поздоровался с Денисом как со старым знакомым и сказал, будто продолжая недавно прерванный разговор:
— Знаете, что я больше всего люблю в английских гостиницах?
— Откуда мне знать… Солярий, может быть? У вас цвет лица хороший.
— Благодарю вас. Но не угадали. Пресс для брюк. Это такая специальная фиговина… А впрочем, ладно, — сказал Клеонский, заметив выражение лица Дениса. — Вываливайте свое дерьмо.
— Что, простите? — изумился Грязнов-младший.
— Ну с чем вы пожаловали? Наверняка же это что-то неприятное. Вряд ли вы привезли указ, что мне присваивают звание Героя России.
— Не привез, — согласился Денис.
— Вот видите.
— Вижу.
Они посмотрели друг на друга и засмеялись.
— У них тут в гостинице неплохой ресторан под названием, представьте, «Аспект». Давайте поужинаем, — предложил Клеонский. — В таком вот аспекте.
Аспект так аспект. Несмотря на то что это был сегодня уже второй ужин с членами семьи Клеонских, Денис не возражал. А через несколько минут он уже радовался, что принял это предложение. Ресторан находился на каком-то там надцатом этаже, и вид, который с него открывался на Лондон, был чудесен.
Денис думал, что у Клеонского тут для трапезы имеется отдельный кабинет, оказалось, ничего подобного, олигарх принимал пищу в общем зале. Другое дело, что кроме них занято было всего-то меньше десяти столиков из полусотни. И еще Денис вспомнил слова Турецкого про абстрактных олигархов, «с которыми мы с тобой даже никогда не будем знакомы», и с удовольствием засмеялся. Занятная штука жизнь. Иногда у монетки орел на обеих сторонах бывает.
Клеонский посмотрел на него, но ничего не сказал.
Некоторое время ели молча. Делали это решительно и целеустремленно. Наконец, наелись так, что тяжело стало дышать. Клеонский посмотрел на кусок багрового мяса у себя на тарелке и перевернул его несколько раз. Потыкал вилкой. Бифштекс засочился.
— Вы знаете, Денис Андреевич, что бифштекс по-английски — это непременно бифштекс с кровью? А вы вот почему-то не заказали…
