И жить бы Анжелике с мужем вот так конструктивно, да радоваться, если бы король Людовик Непомнюпорядковыйномер не вздумал давать бал.
А Жоффрей де Пейрак, надо сказать, был очень богатый, богаче самого короля. Потому что он был алхимик и умел получать золото даже из туалетной бумаги. И, кстати, туалетную бумагу - из золота, что в то время ценилось не меньше.
Короче говоря, Жоффрея с женой на бал позвали, а они поехали, лаская друг другу по дороге соски, и не знали, какие страшные испытания готовит им злая судьба.
Приехали они, значит, поздоровались, а король глянул на Анжеликины золотые кудри и упругие груди и полюбил ее очень сильно.
А потом, улучив момент, отвел в сторону и молвит - такие дела, душа моя, хочу поместить свой нефритовый стержень в твой потаенный грот и так каждую пятницу.
– Ты с дуба упал? - уточнила Анжелика. - Я мужа люблю.
– Да ну, - хихикнул король, - муж у тебя кривой да хромой.
– Да, - сказала Анжелика, - он кривой да хромой, но я его люблю. Доминанта его личности - прекрасная душа, а что до внешности, так ты, король Людовик Непомнюпорядковыйномер, вообще тупой длинноносый недомерок и страшный, как прошлое одной девочки Саши из будущего. Так что соси в углу молча.
Людовик натурально обиделся, закричал, что Жоффрей - колдун, еретик, и его непременно нужно люто пытать, а потом сжечь на Гревской площади.
Ну, дурное дело - нехитрое. Пытали люто да сожгли.
И дворец отобрали, чтобы Анжелике некуда было податься, окромя спальни Людовика.
Но Анжелика была очень гордая. Она сбежала и шлялась по Парижу, пока не свалилась с ног на каком-то сеновале…
Проснулась она от того, что кто-то уже пятнадцать страниц ласкает ее нежные розовые соски.
– Ты кто? - спросила Анжелика.
– Я поэт-песенник, - ответил поэт-песенник, - и еще сатирик. Я пишу по лесное солнышко, а также мерзкие злобные пасквили на действующую власть, переписываю их тысячу раз и приклеиваю к заборам.
– А зачем ты ласкаешь мои нежные розовые соски? - спросила Анжелика.
– Потому что я увидел тебя, такую прекрасную спящую красавицу, и очень сильно полюбил.
– Поэт, значит, - задумчиво протянула Анжелика, еще пару страниц понаблюдала за тем, правильно ли он ласкает ее нежные розовые соски, и потом тоже очень сильно полюбила его.
Но их счастье продлилось совсем недолго, потому что поэта арестовали за злобные мерзкие пасквили на действующую власть и без разговоров отправили на гильотину. Нечестно поступили с поэтом. Подумаешь - пасквили. Вот если бы его за солнышко лесное на гильотину - это я бы еще поняла, но за пасквили… ужасный век.