Поневоле заинтригованный (почему «графические»? И откуда такое странное название — «Вспышка двух миров»?), он запросил у Сети распечатки. Сначала страницы с картинками и буквами вызвали у него удивление, которое переросло в гнев, когда компьютер сообщил в ответ на его запрос, что так называемые «графические романы» в старину именовались «комиксами». Весьма типично для Биллингсли — цитировать дурацкие детские книжки!
Роббинс изучил другие названия из записки: «Стержень времени», «Одним махом», «Убийцы Мохаммеда», «Встреча в Берлине»… Он смял листок. Видимо, все остальное — в том же духе. На подобную белиберду жалко тратить время.
Он потянулся к клавишам, но заколебался. Сейчас он был не в бетховеновском настроении, не чувствовал готовности штурмовать небеса. Лучше что-нибудь полегче — Шопен, например. Проиграв несколько этюдов из опуса 25, он почувствовал, что напряжение спало. Когда в комнате затихли последние трепещущие аккорды тончайшего Этюда №9 соль-бемоль мажор, прозванного «Бабочкой», он опять поднял глаза на бюст композитора.
– Как ты считаешь, я правильно поступаю? Во взгляде Бетховена читалось осуждение.
– С этой стороны выглядит отлично, доктор Роббинс.
Роббинс смотрел на свое отражение в высоком зеркале примерочной комнаты и довольно кивал. Черный камуфляжный костюм для ночных операций, в который он облачился с помощью специалиста по Переходу Майлса, напоминал снаряжение аквалангиста: он закрывал все тело от плеч до лодыжек; голову приходилось продевать в дыру. На поясе висел цифровой сканер, похожий на дирижерскую палочку.
– Я только что откалибровал и сфокусировал Переход. Вы сможете совершить транслокацию, как только облачитесь в костюм.
Роббинс присел на скамейку, чтобы натянуть черные башмаки.
– Придется подождать Харрисона. Он принесет вакцину, которой я хочу воспользоваться. Майлс нахмурился.
– Ее принесет доктор Харрисон?
– Так он мне сказал. А что?
– Прежде чем выйти из переходной камеры, я увидел доктора Эртманн и решил, что вакцина у нее.
– Мне неважно, кто принесет, главное — получить вакцину.
Он встал и принял у Майлса черный капюшон с прорезями для глаз, рта и ноздрей, Роббинс пристегнул его к костюму с помощью герметичных магнитных застежек.
Майлс подал ему черные очки. В верхней половинке левого окуляра загорелся разноцветный дисплей.
«Зарядка проведена, диагностика закончена, — прочел Роббинс. — Отключение света».
В темноте очки переключились на ночной режим. Все вокруг выглядело нормально, только со слабым зеленым оттенком.
