— А ты и не принижай! У нас с тобой, ежели не забыл, договор твердый и обсуждению не подлежит. Я в твои заботы не лезу, а ты сам имеешь полное моральное право распоряжаться своей долей по собственному усмотрению. Хочешь кого-то наградить? Валяй, у тебя имеются средства. Те, которые предназначены нами на общие расходы и непредвиденные случайности. Повторяю: валяй. Я у тебя даже и отчета не требую. А все остальное — изволь! Я недавно проверил свой счет в Цюрихе и остался недоволен. Марат, ты, кажется, устал следить за условиями нашего с тобой договора? Мне это не нравится. Я не буду сейчас углубляться в детали, но ты уж, пожалуйста, сделай мне такое одолжение, исправь положение. Я там не досчитался примерно двух цифр. С шестью нулями каждая. А трудности? Ну что ж, давай пересмотрим, ты поищешь для себя более легкое дело, где не будет этих непреодолимых трудностей. Я, в свою очередь, подыщу себе других партнеров. И разойдемся, как говорится, миром… Ты подумай. Я очень советую.
Жестко сказал это Каманин. Потому что знал, что никогда эти братья-азербайджанцы, безумно жадные до халявных денег, не бросят супервыгодного бизнеса. Это гонор у них играет. Жадность глаза слепит. Себя уж, во всяком случае, Каманин жадным не мог считать, поскольку его часть от продажи наркотиков ложилась в Цюрихский банк, а сами по себе цифры на личном счете обычно не впечатляют. Деньги, чтобы оценить свои возможности, надо хоть однажды увидеть воочию. Каманин, так случилось, видел и не задрожал от жадности. И обрадовался этому обстоятельству. Значит, у него с психикой все в порядке.
А эти братишки постоянно и повседневно имеют дела конечно же с конкретными купюрами, которых всегда хочется иметь у себя больше. Ишь как заговорили в последнее время! Мы все равные, и поэтому раздел должен быть тоже аналогичным. Может, в иной ситуации Егор Андреевич и согласился бы с ними. Частично согласился бы. Но не теперь, после этого наглого вызова — взрыва.
И объяснения Марата он хоть и принял внешне, точнее, сделал такой вывод, что принял, его не оставляло убеждение, что Володя хоть и мог запутаться со своими прошлыми дружками, но не он здесь главная фигура, а машину заместителя министра взорвать — это шаг. И шаг вызывающий, вряд ли имеющий прямое отношение всего лишь к шоферу. Возможно, в чьем-то раскладе Володя и играет свою роль. Недаром же Егор Андреевич, когда увидел вчера весь этот ужас, сразу невольно подумал, что лучше бы тот и в самом деле погиб. Но это же он, Каманин, так подумал. А выходит, что кому-то и почему-то тоже пришла такая же мысль в голову? Почему?
