— О нет, мои родичи не испытывали перед вами страха! — вступил в разговор Тиир. — А чувство ненависти нам вообще неведомо. Наши пути не пересекались потому, что люди нас не интересовали…
— Мотыльки-однодневки, плодящиеся как кролики, недостойны внимания возвышенных тальбов, — в тон ему подсказал с нескрываемым сарказмом Рильгон. Не верь этому юноше, госпожа. Они, разумеется, боялись и ненавидели людей, и на то у них были веские основания. После падения Камня-с-Небес мирному сосуществованию тальбов с людьми пришел конец. Деды и даже прадеды твои уже забыли истории о кровопролитных сражениях за оставшиеся на Восточном материке плодородные земли, но среди обитателей Тательтуна многие еще помнят эти бои, поскольку сами принимали в них участие. И конечно же, они всегда живо интересовались людьми и прекрасно осведомлены о том, что происходит в Сак-кареме, Нарлаке и Аррантиаде.
— Ну ты скажешь! — возмутился Лайле.
— Я еще и не такое скажу, — с угрозой в голосе пообещал Рильгон и в самом деле поведал такое, о чем слушать присутствующим в кабинете тальбам было, безусловно, не слишком приятно.
В Тательтуне все чаще возникали споры по поводу того, как следует относиться к людям. Старшие тальбы, в основном успевшие родиться до падения Камня-с-Небес, не желали иметь никаких дел с "грязными, кровожадными выродками". Молодые же, коим тесно было в Заповедной долине, полагали, что, хочешь не хочешь, с людьми придется вступить в какие-то отношения. Хотя бы ради того, чтобы избежать браков между родственниками. Камнем преткновения в длящемся уже не одно столетие споре являлось то обстоятельство, что от смешанных браков между людьми и тальбами неизменно рождались люди.
— Да, об этом упоминалось еще в старых летописях, — припомнил Драйбен. — Но какое дело до всего этого каттаканам? Прости, если мой вопрос показался тебе бестактным, и все же…
— Нет, отчего же, вопрос совершенно естественный, — невозмутимо ответствовал Рильгон, — и я рад, что ты его задал. Мы с тальбами, будучи соседями, познакомились уже довольно давно, лет этак восемьсот назад. И нам, понятное дело, было небезразлично, начнут они вымирать или же сумеют приспособиться к происходящим в мире переменам.
По словам Рильгона, выходило, что сейчас Тииру, Лайле и прочим заявившимся в Хмельную Гору тальбам было, по человеческим меркам, лет по семнадцать-восемнадцать. То есть с Рильгоном и его родичами они познакомились, когда были еще совсем детьми. И детям этим — любителям всего нового и необычного — пришлись по душе обитавшие в Рудне существа, превратившиеся в керговских легендах в жутких упырей, которыми пугали не только малышей, но и подростков. Эти то упыри, знакомство с коими произвело на юных тальбов неизгладимое впечатление, и убедили Тиира и его компанию в том, что затворничество, избранное их народом, ведет в тупик.
